Всего лишь "тройка" (СИ)

   Ночью они не спали. Вечер прошел ужасно. Олег психанул и уехал. Ольга Львовна долго успокаивала Сергея, но в конце концов тоже не выдержала. Утром ей предстояла оцифровка. Татьяна все прижимала Валеру, и у мальчика сдали нервы. Он крепился, держал все в себе, но и он не справился.

   - Бабушка, бабуля, не уходи! Не надо! Давай мы тебя спрячем! Пожалуйста! Ба-буууш-кааааа, - завыл мальчик.

   Ему дали успокоительное, которое Сергей купил для Нины. Выглянувшей на какофонию девочке тоже дали таблетку. Детей уложили спать. Сергей и Татьяна прощались с Ольгой Львовной. Та уже не сдерживала слез. Татьяна обняла ее и молчала, не зная, что сказать.

   Наконец, старушка приняла последнюю таблетку "седаплюса". Женщину положили в гамак Олега. Она быстро уснула - препарат действовал безотказно.

   Лежа в кровати, Сергей все ворочался, вертелся. Татьяна лежала без движений, замерев как насаженная на булавку бабочка.

   - Спишь? - тихо спросил Сергей.

   - Нет, Сережа. Не сплю.

   Он начал говорить. Сначала с усилием, еле ворочая языком, комкая слова. Потом все быстрее и быстрее.

   - Про-прости меня. Я все испортил. Твою жизнь. Их жизни. Свою. Прости. Пожалуйста, прости. Я ничего не могу сделать. Все перепробовал. Я как привязанный к кровати по рукам и ногам буйных псих. Рвусь и не вырваться. Вчера я прикинул, как поменяются коэффициенты, если уйду сам, добровольно.

   Таня пискнула.

   - Не бойся. Ничего не выйдет. Без меня социальный индекс семьи упадет, и оцифровка нависнет над всеми вами. Наверное, только Дима избежит. Если бы мой уход спас Нину, я бы не раздумывал! Но это ничего не даст. Я ничего, ничего, ничего, ничего, ничего не могу сделать.

   Сергей ударил по подушке.

   Татьяна подползла к нему, неуверенно обняла. Он застыл. Легкая, теплая рука жены опустилась на спину. Он прижался к ней.

   - Сереженька. Милый. Родной. Ты мне очень, очень нужен. И детям нужен. Как мы без тебя? Что ты такое говоришь. Мы, верно, слишком себя довели. Многие так живут. И ничего. Ниночка же не умрет. Ну, будет она жить в другом мире. Но мы же сможем общаться. Сможем навещать ее там. Купим виртуальный привод.

   Она гладила мужа, успокаивала, увещевала. Лгала себе и ему.

   ***

   Нина лежала в гамаке. Гадскую пилюлю выплюнула сразу, как ушли эти двое. Сделала вид, что глотает, сама сунула таблетку под язык. И потом - тьфу, и все. Рядом храпел Валера. Маменькин сыночек перевозбудился, и ему дали таблеточку. Слюнтяй! Как же она их всех ненавидит!

   Нина тихо выбралась из гамака. Взяла подушку.

   Хорошо, что у них звукоизоляция от предков. Подсуетились, чтобы трахаться можно было без оглядки. Еще бы, надо же было им детишек стругать! Гады! Сами виноваты!

   Девочка шагнула в темноту.

   ***

   Телефонное дребезжание разбудило Сергея. За ним вскинулась и Таня. Они заснули, обнявшись, перед этим предавшись странной, тяжелой любви, не принесшей расслабления.

   Сергей молча слушал. Потом прошептал жене:

   - Олежек ушел...

   Официальный протокол доставили через час.

   Добровольная оцифровка... Индекс социальной значимости снижен на 8%, трое детей... критерии эффективности родителей - снижение требований на 15%... критерии контрольных тестов школьников - снижение на 45%...

   Сергей с Татьяной сидели на кровати и не смотрели друг на друга. Они не знали, как себя вести. Нине оцифровка больше не грозила. Но Олег...

   Сергей еще раз перечитал прощальную записку:

   "Дорогие мама и папа!

   Я много думал. Не знаю, получится ли у меня передать вам все. Знайте - я люблю вас. Люблю братьев и сестренку. Но я не люблю себя. И особенно не люблю то время, в котором мы живем. Я устал. Я давно думал об этом. Моя жизнь бессмысленна. Я гонюсь за какими-то цифрами, эффективностью, живу по расписанию и не понимаю, в чем смысл того, что я делаю. Наверное, что-то со мной не так. Я хочу все поменять. Не уехать, хоть это и невозможно. Не сменить учебу. Хоть это и тоже почти невозможно. Я хочу поменять вообще все. Потому я решился на это. Нина тут ни при чем. Почти. Не обвиняйте ее. Я просто вижу, как она хочет жить. Наверное, этим я и отличаюсь. Я не ценю эту жизнь так, как она. Поэтому мой уход правильный. Я получаю то, что хочу. И даю шанс вредной сестренке. Прощайте. Хотя нет. Не прощайте. Жду вас в своем новом мире. Мне сказали, что уже через месяц мое оцифрованное сознание адаптируется, и вы сможете меня навещать.

   До встречи.

   Будущий цифран-Олег".

   ***

   - Надо сказать Нине.

   Тихий голос жены вывел Сергея из ступора.

   - Да, ты права, Танюша.

   Он не двинулся с места.

   Тогда жена встала и тихими шагами двинулась в детскую. Через минуту оттуда раздался ее жуткий крик.

   ***

   Огромные окна нараспашку. За окнами - пальмы, плещется синий океан. Чистый морской воздух с примесью фруктов, цветов и даже хвои - недалеко сосновый лес.

   В большом зале двое. Коротко стриженные, довольные, улыбающиеся. Шорты, майки. Загорелые, мускулистые тела.

   Оба перед большими мониторами.

   - Есть что интересное?

   - Ога. Сразу три оцифровки в семье за один день!

   - Нехило! - Он оттолкнулся и подъехал на стуле к говорившему. - Рассказывай!

   - Бабка шестидесяти лет, пенсия. Плановая оцифровка.

   - Так.