Всего один поцелуй

Он взглянул на темноволосую голову Джорджианы, и его захлестнула волна тепла. Он вспомнил, какие мягкие у нее волосы, как они блестели при свете луны. От этого воспоминания его тело напряглось, и он подумал, а вдруг она сейчас носит его ребенка? Он часто думал об этом. Куинн безумно хотел защитить ее, заботиться о ней, и вместе с тем он помнил — она не нуждалась в защите или заботе. Он покачал головой.

Ее перо замерло, и она подняла голову.

Темные большие глаза встретились с его взглядом, и Куинн замер. Как же она знакома ему. Он знает ее дольше, чем любого другого человека в своей жизни. Хотя бы в одном человеке он видел хорошее — и только хорошее. И она любила его по-своему — хотя и не так, как любила Энтони. Куинн был вынужден признаться себе — он давно догадывался, что небезразличен ей. Ему, безусловно, повезло.

И все несчастья, которые ему пришлось перенести, показались чуть менее значительными.

Он прокашлялся.

— Как я понимаю, вы, юные леди, трудитесь здесь уже почти два часа.

Фэрли вскочила и подбежала к нему.

— Папа! О, это намного-намного интересней, чем те примеры, которые меня заставляла решать старая Бидцлуорд.

— Осмелюсь предположить, что так оно и есть. И сколько же овец вы решили прибавить к нашему стаду?

— Глупый. Мы с Джорджианой обсуждаем все с мистером Брауном, прежде чем решать сколько. А ты знал, что шерсть у саутдаунской мягче, чем у лейчестерской? Но если скрестить их…

— Так вы теперь обсуждаете скрещивания? — Он покачал головой.

— Так, чуть-чуть, — быстро ответила Джорджиана. — Совсем чуть-чуть.

— Хм. Возможно, я не зря заглянул сюда.

— А зачем ты пришел сюда, папа? Мы с Джорджианой не любим, чтобы нас отрывали от дел, — сказала Фэрли повелительным тоном. — По крайней мере, Джорджиана так всегда говорит.

— Тогда, полагаю, мне придется уйти отсюда и съесть всех червей самому, — ответил он.

Широкая улыбка озарила лицо Джорджианы. Улыбка, какой Куинн не видел уже очень давно.

— Понятно, — подмигнула Джорджиана его дочери. — Это всегда было нашим тайным кодом для рыбалки.

— О, если так, то я тоже хочу пойти поесть червей, — заявила Фэрли. — Надеюсь, мне не придется на самом деле, их есть? Я, конечно, буду, если ты будешь, но вообще-то мне совсем не хотелось бы.

Куинн рассмеялся, поднял дочь на руки и поцеловал в кончик носа.

— Червей ест только тот, кто последним поймает рыбу.

Она счастливо завизжала.

— Ну, значит, это буду не я и не Джорджиана, папа. — Она вывернулась из его рук и побежала к двери. — Догоняйте.

Куинн взглянул на Джорджиану после того, как шаги Фэрли затихли в коридоре. Он поклонился и предложил ей свою руку.

— Ты же присоединишься к нам?

Она беспомощно пожала плечами и кинула взгляд на недописанное письмо.

— Пожалуй, мне не стоит. Эти письма должны быть отправлены сегодня.

— Когда это ты решила взвалить на свои плечи бремя всего мира?

Она засмеялась:

— Забавно. Я бы могла спросить тебя о том же.

— И вероятней всего получила бы тот же ответ. Пойдем, Джорджиана, ты же не откажешься от приключений, не так ли? И к тому же, — он наклонился и заговорщически зашептал: — я видел, как сюда идет Гвендолин.

Джорджиана печально улыбнулась.

— Ты слишком хорошо знаешь, как меня уговорить.

— Нет. Мне просто очень не хочется, есть червей, а моя дочь уже получила достаточную фору.

— О, — ответила она, быстро вставая. — Даже не думай, что я поймаю меньше рыбы, чем ты.

Для рыбалки было слишком жарко. Вместо рыбы рядом с крючками плавали крохотные мальки. И в довершение всех бед появилась выдра. Издевательски тряся своими усами, она принялась нырять в холодную темную глубину водоема.

Фэрли выжидательно посмотрела на отца и прихлопнула насекомое на его красной шее.

— Папа?

— Да, любовь моя?

— У меня есть предложение.

— Хм, слушаю тебя.

— Я готова признать свое поражение и съесть крошечный кусочек червя, если ты позволишь мне побродить по мелководью. Не купаться, ты не подумай, просто пройтись рядом с камышами. Там очень мелко, правда. Папа, сегодня так жарко, — простонала она.

Куинн почувствовал на себе взгляд Джорджианы.

— А что ты готова сделать, если я предложу тебе не просто побродить по мелководью, а искупаться? — Он повернул голову, чтобы увидеть реакцию Джорджианы.

Она улыбалась ему.

— О, папа, все, что угодно! — взволнованно закричала Фэрли и принялась развязывать свои ботинки.

— Будь осторожнее, дорогая, — предупредительно произнесла Джорджиана. — Лучше с самого начала выслушать все условия. Твой отец имел обыкновение предлагать людям, а особенно мне и своему кузену Энтони, вещи, которые те хотели больше всего на свете, в обмен на что-то, чего они совсем не желали делать.

Куинн инстинктивно сжал кулаки при упоминании имени Энтони и нахмурился. Что же она имела в виду? Но на раздумья не было времени. Фэрли уже скинула с себя платьице, стянула чулки и подбежала к кромке воды.

— О… ил такой мягкий и прохладный. Папа, это настоящее блаженство.

— Подожди! — крикнул он ей, сражаясь со шнурками. — Не заходи глубже.

Он сбросил с себя всю одежду, кроме нижнего белья и рубашки, и нырнул в озеро.