Всего одно злое дело

Доути многозначительно посмотрел на нее. Его опыт подсказывал ему, что доверять действительно нельзя никому, хотя он надеялся, что это не относится к Эмили. Однако в любом случае ее надо как-то успокоить. В ее нынешнем состоянии всего пять минут, проведенные в местном полицейском участке в компании офицеров, добивающихся от нее признания, – и она расколется.

– Я доверяю тебе свою жизнь, Эм, – осторожно сказал Дуэйн. – Надеюсь, что ты доверяешь мне свою. И я надеюсь, что ты доверяешь мне достаточно, чтобы внимательно выслушать меня.

– И что ты хочешь мне сказать?

– Все скоро закончится.

– Что это должно означать?

– В Италии все закрутилось. Преступление скоро раскроют, и мы, наконец, откроем шампанское.

– Я, что, должна напомнить тебе, что мы не в Италии? Должна ли я заметить, что если ты надеешься, что этот парень Ди Массимо, которого ты, черт побери, даже не встречал лично, сможет все выполнить так, чтобы никто не догадался… – Она подняла руки. – Это не только ситуация в Италии, Дуэйн. Это стало гораздо большим, чем сама по себе ситуация в Италии, в тот момент, когда этим заинтересовалась полиция Метрополии. Что – если позволишь мне напомнить тебе – началось в тот самый момент, когда эта баба вошла в твой офис с этим пакистанцем, притворяясь такой простой, плохо одетой девушкой, пришедшей поддержать своего очень умного, образованного, симпатичного и хорошо одетого друга. Боже, я должна была понять, как только увидела их, что сам факт того, что они пришли вдвоем…

– А ты и поняла, насколько я помню, – мягко сказал детектив. – Ты сразу сказала, что она коп, и оказалась права. Но сейчас это всё не важно. Всё под контролем. Девочку найдут. А мы с тобой не совершили никакого преступления. О чем, хочу добавить, ты должна постоянно помнить.

– Ди Массимо назвал им твое имя, – запротестовала Эм. – Почему ты уверен, что он не расскажет всего остального?

Доути пожал плечами. В том, что она говорила, была доля правды, однако он всегда был уверен, что деньги являются не только источником всех преступлений, но и смазкой, заставляющей мир вращаться.

– Отрицание вины под благовидным предлогом, – сказал он, – вот наше ключевое слово, Эм.

– Под благовидным предлогом, – повторила она. – Это больше, чем одно слово, Дуэйн.

– Незначительная деталь, на которую не стоит обращать внимания, – заключил детектив.

Апрель, 26-е

Лукка, Тоскана

Сальваторе увидел, что «Прима воче» напечатала всю историю. В утреннем номере заголовок был помещен на первую страницу, вместе с фотографией Карло Каспариа, лицо и волосы которого скрывал капюшон, в сопровождении двух угрюмо выглядевших полицейских. Они сопровождают его из questura в местную тюрьму, где он будет находиться в предварительном заключении в течение всего расследования. На второй фотографии был изображен Пьеро Фануччи, с триумфом сообщающий о том, что им, наконец, получено признание преступника, который теперь indagato[178] и официально рассматривается как главный подозреваемый. Местонахождение ребенка будет скоро обнаружено, поведал он таблоиду в конфиденциальной беседе.

Ни один из журналистов ни в чем не засомневался. Ни один не спросил, потребовал ли несчастный avvocato[179], и был ли ему предоставлен таковой, который сидел бы на допросах рядом с ним и смог бы объяснить ему его, хотя и ограниченные, права. Обходилось молчанием и признание, которое Фануччи получил от бездомного, и особенно методы, которыми оно было получено. Ни пишущие журналисты, ни telegiornale[180] не сообщили ни о чем, кроме того, что преступление было, наконец, раскрыто. Все хорошо знали, что обнародование любой другой информации может вызвать обвинение в diffamazione a mezzo stampa[181], а решать, что именно считать клеветой, будет сам il Pubblico Ministero.

Ло Бьянко объяснил это инспектору Линли, когда англичанин появился в его офисе. Очевидно, что ему придется переговорить с родителями девочки как можно скорее, и поэтому Томас хотел подробно во всем разобраться. У него тоже был последний номер «Прима воче». Первым его вопросом было, почему ему сразу же не сообщили, как только было получено признание? Видно было, что Линли смущает вся ситуация с Карло Каспариа и что он сомневается в виновности последнего. Это Ло Бьянко не удивило. Он знал, что англичанин не дурак.

Линли указал на таблоид:

– Этой информации можно верить, старший инспектор? Родители тоже могли увидеть ее, и у них могли появиться вопросы. Главными из них будут следующие: что этот парень рассказал о Хадии, куда он ее дел и где она сейчас? Могу я спросить, – он заколебался, подбирая слова, – как было получено это признание?