Всего одно злое дело

Ло Бьянко провел Барбару в свой кабинет, предложил ей стул за своим столом и, взяв себе другой, сел с ней рядом. Затем сдвинул несколько бумаг в сторону и разложил на столе список сотрудников «ДАРБА Италия», который ему вручил управляющий директор компании.

– Очень хорошо, – сказала Барбара. – Но как это поможет нам отсортировать…

– Aspetti[389], – ответил инспектор и достал из держателя для карандашей и ручек маркер. Он использовал его для того, чтобы привлечь ее внимание к имени каждого руководителя каждого отдела компании.

Бернардо, Роберто, Даниэле, Алессандро, Антонио… Хейверс посмотрела на имена, состроила гримасу и сказала:

– Ну и что? То есть я вижу, что эти ребята здесь самые главные и, ну да, о’кей, у них одна и та же фамилия, потому что они, наверное, родственники, но я не понимаю, почему мы…

Красным карандашом Ло Бьянко нарисовал квадратик вокруг каждой заглавной буквы, с которой начинались эти имена. Потом он выписал буквы на клеящиеся листки. Потом составил из них название ДАРБА.

– Fratelli, – сказал он.

– Братья, – перевела Хейверс.

Это слово Сальваторе знал и поднял палец, чтобы подчеркнуть то, что он говорил:

– Si, sono fratelli. Con i nomi del padre e dei nonni e zii. Ma aspetti un attimo, Barbara…[390]

Старший инспектор подошел к другому краю стола, на котором лежала стопка папок, в которых содержался собранный им материал о смерти Анжелины Упман. Из этой стопы он достал фотографии похорон англичанки, быстро их перебрал и нашел две, которые хотел. Эти фотографии он положил на список сотрудников фирмы и сказал, указывая на изображенного на них человека:

– Даниэле Бруно.

Голубые глаза англичанки расширились, когда она увидела изображения. На одном из них Даниэле Бруно серьезно говорил с Лоренцо Мурой, положив ему руку на плечо и приблизив свою голову к его. На другой он был просто одним из членов футбольной команды, которые пришли на похороны, чтобы поддержать своего коллегу в трудный момент. Хейверс долго рассматривала эти фотографии, затем отложила их в сторону. Как и предполагал Сальваторе, она опять взяла в руки список сотрудников и нашла имя Даниэле Бруно. Он был директором по маркетингу. Как и братья, он мог приходить и уходить тогда, когда ему вздумается, и выносить из помещения все, что захочет, не вызывая при этом никаких вопросов.

– Да! Да! Да! – закричала Барбара и вскочила на ноги. – Вы просто гений, Сальваторе, черт возьми! Вы смогли найти связь! Вот она! И вот как это было сделано!

Она схватила его лицо в свои руки и взасос поцеловала его в губы, но тут же – видимо, так же как и он сам, – обалдела от того, что сделала, потому что резко отстранилась и сказала:

– Боже. Прости, напарник… Простите, Сальваторе. Но спасибо, спасибо вам. Что мы делаем теперь?

Ло Бьянко понял только «простите», и больше ничего. Показав на дверь, он сказал:

– Venga.

Лукка, Тоскана

Даниэле находился в комнате для допросов, которая была ближайшей к кабинету Сальваторе. Пока он ожидал, Бруно умудрился так накурить в комнате, что задохнулась бы и корова.

Сальваторе сказал «basta», когда они с Барбарой вошли. Он подошел к столу, убрал с него пачку сигарет и переполненную пепельницу и убрал их за дверь. Затем он открыл крошечное окошко под потолком. Дыма через него выходило мало, но это была хоть какая-то гарантия, что они смогут подышать еще несколько минут, прежде чем окончательно задохнуться.

Бруно стоял в углу комнаты. По-видимому, он ходил по комнате, ожидая развития событий. Как только Барбара и Сальваторе вошли, он сразу же стал требовать адвоката. По лицу англичанки Ло Бьянко понял, что она не имеет ни малейшего понятия, о чем говорит Бруно.

Он обдумал требование вызвать avvocato. Присутствие оного может им, в конечном счете, помочь, подумал он. Но сначала клиента надо довести до кондиции.

– «ДАРБА Италия», синьор, – сказал он Бруно, показал ему на стул и уселся сам. Барбара Хейверс тоже уселась и переводила взгляд с инспектора на Бруно и опять на инспектора. Он услышал, как она сглотнула, и ему захотелось успокоить ее. Все под контролем, друг мой, хотел бы он сказать ей.

Бруно еще раз потребовал адвоката. Он заявил, что его не имеют права задерживать, и потребовал, чтобы его немедленно выпустили. Сальваторе сказал, что так скоро и случится. Ведь, в конце концов, он не был под арестом. По крайней мере, пока.

Глаза Бруно забегали. Он посмотрел на Барбару Хейверс, и было видно, что он не понимает, кто она такая и что здесь делает. Англичанка удачно усилила его паранойю, достав из своей обширной сумки блокнот и карандаш, поудобнее уселась на стуле и положила правую ногу на левое колено жестом, который заставил бы любую итальянку молиться о надежности швов своей одежды. После этого она, с совершенно непроницаемым лицом, стала делать какие-то заметки. Бруно потребовал, чтобы ему объяснили, кто эта женщина.