Всего одно злое дело

Барбара ждала, пока Таймулла привыкнет к этой мысли, и по выражению его лица она поняла, что это произошло. Он моргнул, и ей показалось, что на кончиках его ресниц она увидела блеск непролившихся слез. Хейверс сказала, хотя ей казалось, что боль от этих ее слов разрывает ей сердце:

– У вас все еще есть там родственники, Ажар. Они примут ее в семью. Она говорит на местном языке. Или, по крайней мере, училась на нем говорить. Ведь вы же сами с ней занимались.

– Она этого не поймет, – сказал он дрожащим голосом. – Как я могу так поступить с ней, после всего того, что она перенесла?

– У вас нет выбора. И потом, там у нее будете вы. И вы сделаете ее жизнь легче. Вы сделаете все, чтобы ее жизнь там была великолепна. И она, в конце концов, привыкнет, Ажар. У нее там будут тети и дяди. У нее будут двоюродные братья и сестры. Все будет хорошо.

– Как я…

Барбара прервала его, решив ответить на тот вопрос, который сейчас был самым важным.

– Ваши паспорта у Сальваторе – скорее всего, в сейфе в questura. Он вернет их вам, и мы все втроем поедем в аэропорт. Поцелуи на прощанье, и все такое. Не исключаю, что старший инспектор сам отвезет нас туда, но он не останется дожидаться отлета. Я полечу в Лондон. А вы… туда, откуда можно вылететь в Лахор. В какой-нибудь аэропорт за пределами Италии. Париж? Франкфурт? Стокгольм? Название не важно, до тех пор пока это не Лондон. Вы должны сделать то, что должны, потому что другого выхода у вас нет. И вы знаете это, Ажар. Вы знаете это, черт меня побери.

Таймулла взглянул на нее. Его темные глаза были полны слез.

– А вы, Барбара? Что же будет с вами? – спросил он.

– Со мной? – спросила Барбара как можно беззаботнее. – А я полечу в Лондон отвечать за свои грехи. Я это уже делала, и как-нибудь выкручусь. Лучше всего на свете я умею отвечать за свои грехи.

Лукка, Тоскана

Сначала они поехали в Торре Ло Бьянко, где Хадия бросилась в объятия своего отца и уткнулась лицом в его шею. Он крепко обнял ее.

– Барбара сказала, что ты помогал Сальваторе, – сказала Хадия. – Ты хорошо ему помог?

Ажар откашлялся, убрал пряди волос с ее лба и с улыбкой произнес:

– Я сделал очень много дел… А теперь нам пора ехать, Khushi. И теперь тебе надо поблагодарить синьору и инспектора Сальваторе Ло Бьянко за то, что они так хорошо за тобой ухаживали, пока меня не было.

Девочка так и сделала. Она обняла маму Сальваторе, которая поцеловала ее, расплакалась и назвала ее bella bambina; а потом Хадия обняла Сальваторе, который все время повторял: «Niente, niente», пока она благодарила его. Она попросила их сказать arrivederci Бьянке и Марко, а затем повернулась к Барбаре:

– Ты тоже едешь домой?

Хейверс сказала, что да. Они очень быстро отнесли свои вещи к тому месту, где Сальваторе оставил свою машину, и отправились в questura. Барбара искала признаки того, что первополосная статья Митча Корсико добралась до Италии. Она также искала Упманов на каждом углу и за каждым кустом, пока они ехали по viale за городскую стену.

В questura все произошло очень быстро, и Барбара была за это очень благодарна Сальваторе. Паспорта вернули Ажару, Хадию оставили в компании Оттавии Шварц и пригласили переводчицу с большим бюстом, с тем чтобы Ажар смог понять рассказ Сальваторе о том, как Анжелина Упман могла умереть, выпив смертельный штамм кишечной палочки. Таймулла прикрыл рот рукой, и было видно, что в глазах его стояла боль. Ажар заметил, что если бы он выпил отравленное питье, то, скорее всего, выжил бы, хотя и серьезно заболел. Но поскольку питье выпила Анжелина, здоровье которой уже было подорвано тяжелой беременностью, врачи лечили ее не от того, от чего нужно. А потом было уже поздно.

– Я не хотел ей зла, – закончил Ажар. – Хочу, чтобы вы знали это, инспектор.

– Однако многие хотели зла вам, Ажар, – вставила Барбара. – Кстати, я уверена, что если бы вы заболели, то не стали бы обращаться в больницу. Вы подумали бы, что подхватили какую-то инфекцию: в самолете, с водой или как-то еще. Вы пережили бы первый приступ, но второй был бы гораздо сильнее. Вы могли потерять почки, а может быть, и умереть. Лоренцо мог всего этого и не знать, но для него это было не важно. Он хотел заставить вас страдать, в надежде, что страдания оттолкнут вас от Анжелины.

Сальваторе выслушал перевод. Барбара бросила взгляд в его направлении, еще раз увидела серьезность его лица, но в то же время заметила доброту в его глазах. Она знала, что должна сказать еще одну вещь, прежде чем гребаная статья Корсико о похищении появится в итальянских газетах, и обратилась к Ажару:

– Не могли бы вы оставить меня на минутку наедине с… – Сержант кивнула в сторону Сальваторе.

Профессор сказал, что конечно, что он пойдет к Хадие, и они будут ждать ее, и оставил ее с Сальваторе и переводчицей, которой Барбара сказала: