Всей нечисти Нечисть...

-- Да, много, -- ответил Его Величество, и напомнил: -- Но все, кто участвовал в спасательной операции, защищая людей, погибли.

-- А почему раньше-то не спасали?

-- Эти горы обладают уникальной особенностью. Вернуться отсюда может только человек, который не имеет в себе некоторого заболевания, вызывающего желание управлять людьми, начисто лишая больного каких-либо моральных принципов. Заболеть этой болезнью может каждый, но только часть людей получают органические повреждения мозга. Они искажают действительность, становятся амбициозными, фактически неуправляемыми, и выявить такую болезнь бывает очень сложно. Поэтому такие люди чаще приходят к власти. Мы достали критической отметки, и после этого обезопасили людей. Я сам лично возглавлял операцию. Вы же понимаете, что никто кроме меня не смог бы выполнить поставленной задачи. Теперь, во всяком случае, мне требуется ваша помощь. И вы увидите, что я выйду от сюда, как человек. Я гарантирую, что каждый, кто дошел со мной до конца, получит по два миллиона золотом.

-- А что ж вы их, больных... не в больницу, а умирать?

-- А персонал больницы разве не нуждается в защите? И даже тюрьма не оградит людей. Как правило, у них огромные связи, и я рискую каждый день быть захваченным в плен. Но я имею подготовку, чтобы на некоторое время удержать их.

-- Ваше Величество, вы поете, как соловей. Идите отсюда, пока вы нас окончательно не разозлили. -- Бабилон стоял красный, как рак. И злой. -- Оборотни те не ваши были. Я даже знаю, чьи. Он вас дожидается, чтобы меч забрать. А побег мы сами готовили. Фишка такая была, они нам палили из сигнального пистолета, чтобы мы не останавливались. Нам теперь понятно, почему они назад побежали. Потому что они видели, что уйти не можете, -- Бабилон ударил ладонь об ладонь. -- Эх, нам бы подождать чуток. Мы бы в гору-то не поднимались!

-- Тебе что тут, Бабилон, плохо что ли? -- одернули его.

-- А я думаю, не остаться ли мне здесь? -- поразмыслил кто-то. -- Жратвы навалом, тепло, вода вон, живая... и ни царей, ни блядей, ни дерьма...

-- Подождите, -- задумчиво проговорил Виткас. -- Я понял, это они по нашим стреляли! Выстрелы были не в лагере.

Люди угрожающе надвигались на Его Величество. Он стоял, с грустью осматривая их.

-- Господа, это полнейший бред и бессмыслица. У вас предположения, у нас достоверные факты. Я понимаю вас, вам нужно успокоиться и подумать. И пусть это будет после того, как вы увидите, насколько больны эти люди, чтобы оставить их жить.

Его Величество неторопливо прошел к выходу и вышел.

Сразу после этого влетели испуганные часовые, обратившись к Валимиру:

-- Там... Быстро! Спасти хоть кого-то... Они едят людей...

-- Не людей, оборотней! Им без крови никак, а нас там уже нету! Представь, что двое убийц охотились за тобой. И вот они встретились и устроили разборку. Иди спасай. Но как только ты останешься один на один, тебя убьют, -- ответил Валимир спокойно, не обратив внимания. -- Радуйся, на одного охотника за твоей головой останется меньше. Я рад, что они друг друга изводят.

Валимир был еще расстроен приходом Его Величества и зол. Люди остались растерянными и разобщенными, произнесенная речь сделала свое дело, и будто не было битвы и смертей, будто не лежали на дне озера товарищи. И так и так выходило похожим на правду, обсуждали, кучкуясь в небольшие группы по пять -- десять человек.

-- Как по нотам, все перевернул! -- возмущался Виткас, поддержав Валимира.

-- А ты что хотел? Я же говорил -- вампиры. С ними опасно разговаривать, их опасно слушать, -- с неприязнью проговорил Валимир. -- Ты посмотри на них, -- он сделал жест в сторону людей. -- Ведь только из огня вышли, нет, надо в полымя залезть... Как он им за пятнадцать минут память-то отшиб?

И вдруг тихое жужжание голосов прервал крик:

-- Смотрите!

На берегу озера стоял человек и показывал пальцем на человека, который плыл к берегу. Люди замерли, не понимая, к добру ли покойник и утопленник пришел в этот мир. Люди отступали от него, с вытянутыми лицами.

-- А что это вы на меня так смотрите? -- напугался Иван, помолодевший лет на десять.

-- Ваня! Ванька! Иван! -- Бабилон бросился к восставшему мертвецу, ощупывая со всех сторону. -- Ж-живой! Живой! Чертяка!

-- Да с чего мне умереть-то? -- напугался Иван еще больше.

-- Так тебя же оборотень разорвал! Вот тут вот, вот тут... -- Бабилон раздвинул рубаху Ивана, разглядывая. -- Е-мое! Ни одной царапины! Он же все кишки тебе выдрал!

Иван и сам побледнел, рассматривая себя. Феномен воскрешения напугал не только людей, но и его самого. На ум сразу начали приходить рассказы о восставших мертвецах, по ночам пьющих кровь. Вовремя одумались, что и вампиры и оборотни за входом ждали, далеко ходить не надо было. Некоторые вспомнили, как после войны к вдовушкам по ночам приходили их мужики. Забили тревогу и потребовали от Ивана порезать себя, чтобы получить доказательство его телесности. Рану потерли серебром, слегка втыкая серебряный наконечник внутрь тела. Тело его состояло из крови и плоти, но рана, омытая в воде, никуда не делась.