Всей нечисти Нечисть

Но если сам Господь закосил под Дьявола и попугал народ, восстанавливая справедливость, то обратное о нем мнение. Так народ ни в какие времена его не взлюбливал. Облажался он с Проклятой благодатной землей! При одном упоминании о ней, любой начинает креститься и молиться, лишь бы в связи не заподозрили. Обеспокоен народ, даром им такой Бог не нужен, повалил в синагоги, в церкви, в мечети, по святым местам – и верующий, и неверующий. Теперь, пожалуй, никому не скажешь: «креста на вас нет!» – все крещенные. Даже еретики, которым не мыслилось жить, козни не строя. На что цыгане и евреи – и те перепугались, поведав по большому секрету, что и у них скоро свой Мессия намечается: мол, встали мы на путь вразумления, поняли, в чем великая сила Сына Человеческого.

Лучше признались бы, что не могут ни одного слова из Закона своего произнести, которое против себя не обернулось бы. Статистика хуже, чем у тех, кто от Пророка и Сына Человеческого не отказывался. Ну вот, прикатилась или выкатилась та самая земля, сам видел – там и мед, и молоко, и сметана со сливками, а как пальнула огнем, одинаково бежали без оглядки. И хоть бы один вспомнил, что вот она, благодатная – рассказал бы, как извели-то ее у себя! Но нет, тоже не держали Дьявола в уме, не ждали, не гадали, молились, крестились, стенали и пели хвалебные песни, и радовались, что есть кого попить и поесть. Оказались продажнее честно признающих в лице Спасителя самих себя.

А уж кому бы радоваться появлению Дьявола – священнослужители! Те только выиграли. Ныне собирают такую казну, какую в государстве и в четвертинку не собирали. Одурели с достатка, божьих домов больше, чем жителей, каждый день по три храма возводят, да все на средства из государственной казны. Зрелищные мероприятия закатывают – в иных государствах завитками давятся. Государство теперь не просто государство, а законно государственно спасенное и право славящее.

Его Величество закрыл глаза и расслабился.

И то верно, свечное производство сколько веков без перебоев работает! Оказывается, не применимо к нему слово «кризис». Свет нужен всем. И производство спасительных ликов поставлено на поток. От идолов деревянных перешли на иконостас с расширенными возможностями. Материал любой, лишь бы лицо человеческое. Чем больше канонизированных Благодетелей, тем больше возможностей выбрать Покровителя по вкусу. На все случаи жизни: для вора есть, для прелюбодея, для убивца, для лентяя – на каждое имя, на каждое ремесло, на каждый вид деятельности.

Им бы Дьявола-то прославлять за щедрость, ан нет, по-вампирски думают, прикрываясь Спасителем, отгораживаясь от Благодетеля, как Царь от мужика. В конец обнаглели и поставили себя выше Царя, охраняя покои жены – и не пройти мимо.

Его Величество поморщился, вспоминая, как Святой Отец обрисовал ему супружеский долг. Пресно, благопристойно, чинно – вошел и вышел, помолившись на святое царственное место. Будто Спаситель, лобзая всех без разбору, непременно останавливаясь в домах с хорошенькими девицами, ублажаясь вином на каждый вечер, ни разу ноги к себе на плечи ничьи не закидывал, не совал леденец между аленькими губками. Уж кем, кем, но евнухом он точно не был, не брезгуя ни мужиками, ни бабами. Не бог весть какой Сынок у Отца уродился – и пьющий, и гулящий, и блудный, и отказывающийся от родителей, и с наклонностями – тоже на любой вкус. А служители обоими руками за жену ухватились – сколько возможности обнять паству и выманить деньги на новые церкви! Если Сын Божий ни в чем себе не отказывал, чем он хуже?

Впрочем, и тут Ее Величество не сплоховала, приставила их к государственным делам привыкать помаленьку. Разрешила им в Думу избираться.

Ладно, вот пусть теперь не на козни тратятся, а на предвыборные компании.

Его Величество скомкал лист бумаги, который третий день лежал перед ним пустым с одним лишь словом: «План», метнул комок в мусорную корзину.

Никакого плана не было и в помине, а были тяжелые думы…

Самое страшное было в том, что Ее Величество никаким Величеством уже его не считала. Мальчик для битья, мальчик на побегушках, мальчик в мокрых штанишках. А он любил ее, может быть, еще сильнее, страшась свой будущей участи. И по-прежнему называл сладкая, милая, лапуля…

В общем, жизнь становилась невыносимо поганой, и, если так пойдет дальше, быть ему козлом отпущения во всех грехах. Сам не раз так делал, предавая министров законному народному гневу. Но на этот раз Ее Величество козлом отпущения решила сделать именно его, заступаясь за всех, на кого он пытался повесить недоработки и взыскать неустойку.

А некого, оказалось, обвинить!

Как поймаешь за руку, как схватишь, когда маг этот вон какой, а ты только такой?

И ведь не чья-то, а именно его поганая душонка оказалась в нужном месте в нужное время!