Всех помню…

Теперь у меня вся работа заключалась в том, чтобы передачи жене возить и до самой темной ночи, невзирая на мороз, под окном ее палаты дефилировать.

Про телеграмму я не забыл. Попал на телеграф, правда, поздновато, уже одно окошко только работало. Девушка там сидела, на Снегурочку похожая. Взял я у нее бланк, текст сочинил.

«Начальнику Н-ского гарнизона тчк К вам направлен для дальнейшего прохождения службы лейтенант Антонов С. А. тчк Убедительно прошу выделить жилую площадь тчк».

Телеграфистка прочла и молвит:

— Подписаться забыли, — и дописывает: «Антонов».

— Почему «Антонов»? — спрашиваю.

— Вы же в обратном адресе такую фамилию написали.

Что ж, права она. А девушка добавляет:

— И предлоги можно убрать.

— Нет, — говорю, — пусть остальное остается, как было у автора.

Не люблю я, когда в мои личные дела посторонние вмешиваются. Достал деньги — двадцать пять рублей одной купюрой, а девушка заявляет:

— Сдачи не будет, только смену приняла. Ищите помельче.

А помельче оказалось всего несколько монет.

— На половину телеграммы хватит, — подводит итог Снегурочка, — остальное потом занесете, если не забудете.

Хотел спросить, когда она снова будет дежурить, но вовремя спохватился: еще подумает, что свидание назначаю, а я ведь уже солидный человек, отец двоих детей.

— Давайте сократим текст, — говорю. — Надо в сумму укладываться.

Она быстро убрала «убедительно», «для дальнейшего прохождения службы», вместо «жилой площади» написала «квартиру».

Получилось:

«Ваш гарнизон направляется офицер Антонов С. А. Прошу выделить квартиру. Антонов тчк».

— Отлично, краткость — сестра таланта, — выдал я на прощание афоризм и поехал домой.

Настал день, когда врачи разрешили моей Людмиле и двум наследникам переезд на дальнее расстояние. Ехали мы в фирменном поезде «Россия». Мне сосед по купе, капитан, посоветовал дать телеграмму уже с дороги, чтобы встретили. А прибывал я на свою станцию 31 декабря в полдень.

Когда соседи по вагону вытащили наши чемоданы, помогли нам сойти, подходит ко мне майор интендантской службы и говорит:

— Здравствуйте, товарищи Антоновы Людмила Ивановна и Сергей Александрович. Поздравляю с прибытием на нашу землю.

— Спасибо. А как вы догадались, что я — Антонов?

— Так с поезда всего одна лейтенантская семья сошла. Прошу в «Волгу».

Взял он из рук супруги Евгению или Евгения, я их тогда не различал еще, шофер подхватил чемоданы.

По дороге майор гарнизон расхваливает: народ, мол, дружный и места замечательные — зимой охота, рыбалка летом. Спросил мимоходом:

— Антонов из штаба округа вам не родственник?

— Нет, — отвечаю, — в первый раз слышу. Нет у меня родни среди начальства.

Миновали КПП, подъехали к девятиэтажному дому. В лифте на третий этаж поднялись.

Майор повернул ключ в двери. Заходим — не квартира, а хоромы. Тепло, уютно, просторно, а света столько, что хочется к любому предмету в этой квартире обратиться: «Ваша светлость». Две комнатищи, все удобства, лоджия. Мы с Людой аж зажмурились; живут же люди!

В одной из комнат две детские кроватки стоят, елочка украшенная в углу, стол с какими-то яствами.

— Вот здесь и будете жить-поживать и добра наживать, — обращается к нам майор. — Командир сегодня занят очень, просил меня поздравить вас с новосельем, вручить ключ от квартиры, пожелать счастливой жизни на новом месте.

— Спасибо, — говорю, — только, товарищ майор, определите мне мою комнату.

— А это, — улыбается майор, — как вы с Людмилой Ивановной решите. Наверное, кухня. Это по ночам самое лучшее место для того, кто в академию поступать готовится. На себе испытано.

— А как соседи по квартире на это посмотрят?

— Не будет соседей. Квартира, как говорится, отдельная. Пользуйтесь.

— И долго мы можем пользоваться этими хоромами? — спросил я, все еще не веря такой удаче.

— А это от вас зависит. До перевода в другой гарнизон или если еще двойню родите… Устраивайтесь потихоньку. Вечером жена моя заскочит, она детей страсть как любит. Пирогами занята сейчас. Это она с женсоветом постаралась, — майор кивнул на стол и елочку. Потом добавил:

— Столовая военторговская сегодня закроется рано. А в Доме офицеров у нас новогодний бал. Только вам с вашим детсадом сегодня не до карнавала, конечно.

И ушел. Переглянулись мы с женой. Ничего не понимаем. Откуда на нас все это свалилось? Мы ведь о комнатенке мечтали. Выскочил я на лестницу, догнал майора:

— Товарищ майор, я действительно не родственник того Антонова.

А майор нахмурился и говорит:

— Меня ваши родственные связи не интересуют.

— И телеграмму я сам давал.

— Догадываемся. Очень категорично получилось. Ну, молодой вы еще человек, а то бы на вас обиделись. А командир у нас очень справедливый. Герой войны.

Потом его глаза потеплели: