Вселенная файа. Трилогия

   Они не могли поверить, что ещё утром этого бесконечно длинного дня говорили с Вайэрси, - казалось, что это было в иной, может, даже не их собственной жизни...

   Анмай поёжился, вспомнив, что их путешествие, собственно, ещё не началось, а это - последняя возможность побыть в хотя бы внешне привычном мире.

   Едва он открыл глаза, иллюзия исчезла. Небо зияло бездонной, пугающей чернотой, - тонкая атмосфера никак не могла смягчить её. В зловещей тьме сияло солнце, - мутное, красновато-желтое, словно видимое сквозь пыльное стекло. От него исходило ровное, нездоровое, какое-то гнилостное тепло.

   Смотреть вниз было немногим приятнее. Он видел раскинувшийся на сотню шагов неровный, бугристый луг, изрытый оплывшими и заросшими воронками. Горизонт загибался, и луг словно скатывался в бездну, - один взгляд на него вызывал жутковатое головокружение.

   Они быстро обошли материк - клочок неровной земли, полтораста на двести шагов, и заодно купол, - его стены оказались глухими, с единственным арочным входом. Сам купол стоял на северном полюсе этого мира, на вечной границе света и тени.

   За ним, на ночной стороне, было холодно, - непроглядная тьма пустоты, до которой было буквально рукой подать, дышала льдом, и от не успевающей остыть воды океана поднимался пар, разгоняемый порывами ветра, достаточно сильного, чтобы пронизывать до костей. В абсолютном мраке неба едва светилось несколько дюжин красных звезд, зато луна казалась очень близкой и реальной, - до неё было всего метров триста, а на таком расстоянии эффект бинокулярного зрения ещё действовал.

   Вскоре они вышли к морю. Едва заметная рябь неслышно трогала низкий, заросший берег. Сама вода оказалась зеленоватой, мутной и тухлой на вид. В ней плавали толстые скользкие плети водорослей, похожие на гниющие щупальца. Хотя до другого берега была едва сотня шагов, он исчезал за близким горизонтом, и море, казалось, стекало за него, в то же время застыв. Здесь никого не было, но Вэру вдруг показалось, что он задел тонкую тревожную нить...

   ........................................................................................

   Вайми беззвучно парил в центре своей комнаты, - пустой металлической коробки, усеянной изнутри множеством антенн и волноводов. Экранов не было, но не было и необходимости в них: симайа и без приборов могли превращать поток сигналов в изображение.

   Потом Вайми принял свою обычную форму, и, когда часть стены беззвучно ушла в сторону, выплыл в коридор. Это получилось у него естественно-бездумно: он был симайа уже четыре тысячи лет, не считая прожитых в Найнере. То было удивительное время, - лучшее в его жизни, - но он сам положил ему конец. Его дети не должны были жить в иллюзиях. Он и Йэллина дали им свободу, - но, когда это случилось, Найнер просто исчез. Сама его плоть стала плотью мириадов Детей Найнера, - таких же симайа, как и он сам. Их было невообразимо много. Цивилизация, которую они создали, вобрала в себя Йэннимур, как океан вбирает в себя каплю, и Йэллина, Создательница, вела их. Но для Вайми в этом прекрасном будущем не нашлось места: не золотой айа, не сарьют, не человек, он с каждым годом всё острее чувствовал, что не принадлежит к этой Реальности, - и это, в конечном счете, привело его сюда, в единственное место, которое он по праву мог называть своим домом. Так он и Охэйо нашли друг друга, - две потерянных души, изменивших мир более всех прочих, но потерявших слишком много, чтобы жизнь сохранила для них какой-то смысл. У них не было никакого желания оставаться в ней, - а вскоре появилась и возможность её покинуть.

   За тысячу лет Культуры Хары Хеннат усовершенствовали транслайнер: теперь он мог прыгать не только в пространстве, но и во времени, выпадая из его хода. Правда, лишь в одну сторону: в будущее.

   Они мчались вниз по реке времени. Вначале было трудно отыскать следы совершенных ими изменений, потом они стали более заметными. Дети Хары находили друг друга и росли, и Вайми видел ступени этого роста: сначала города, потом орбитальные станции, потом не-планеты.

   Они так и не узнали, как далеко распространились их творения. Дети Хары не стали сверхрасой, какой был Йэннимур, запертый в своем Объеме. Они свободно проникали из Объема в Объем, не изменяя их реальности, а приспосабливаясь к ней. Уже никто из них не помнил самого Начала. Никто не помнил, что их породило отчаяние одного существа, его желание исправить допущенную не им ошибку.

   Через двести тысяч лет Дети Хары были везде, - рядом с любой разумной жизнью жили марьют и сарьют. Они иногда воевали, - с другими расами и их Реальностями, - но это не могло замедлить их роста. Основа их жизни, заложенный Охэйо фундамент был неколебим: нельзя было стать сарьют, живя бесчестно, и это определяло всё. Вселенная отныне принадлежала людям, и так предначертанное было исполнено.

   ...................................................................................................