Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5

Я обнаружил, что мистер Хардинг был изможденный, седой мужчина в темном костюме, который говорил приветливо, но с ярко выраженным говором янки. Проводив меня к креслу, он объяснил, что, поскольку срок ожидания, установленный законом в отношении пропавших без вести лиц, истек, имущество моего двоюродного брата стало юридически моим. Оно состояло из небольшой хижины, стоявшей на небольшом участке земли в лесу к северу от города, и ее содержимого, наиболее ценным из которого, вероятно, были некоторые старые книги, за которые можно выручить неплохие деньги, передав их в руки специалистов по редким книгам.

Адвокат сообщил мне, что хижина была заперта на висячий замок, а окна перекрыты ставнями и решетками. Он, по его словам, посетил эту недвижимость еще на прошлой неделе и с удовлетворением сообщил, что крыша не прохудилась, внутри сухо и само место было совершенно пригодным для жилья, если не считать нехватку определенных удобств для цивилизованной жизни.

— Там есть водопровод? — спросил я. Он лишь покачал головой.

— Слишком далеко от города для этого, сэр! Однако там есть выход на задний двор, где был вырыт приличный колодец. Стены кажутся надежными, вы получите достаточно тепла от печки Франклина. В сарае собран хороший запас высушенных дров под брезентом. Они вам понадобятся, приближается зима.

В своем ответе на письмо Хардинга, проинформировавшем меня о моем маленьком наследстве, я заявил о своем намерении пожить в хижине, несмотря на близость зимы, — а они могли быть жестокими и сильными эти зимы к северу от Аркхема, — потому что нуждался в уединении, чтобы подготовить заметки для моей магистерской диссертации. Он написал мне в ответ, настойчиво настаивая на отказе от этой задумки по нескольким пунктам. Меня забавляло, что он повторил некоторые из них сейчас.

— Вы окажетесь в снежном плену, вы знаете, на целых несколько недель.

— Конечно, поэтому я запасусь консервами, кофе и всем необходимым в ближайшем продуктовом магазине, — сказал я мягко, немного утешая этим его.

— В Пайке есть общественный магазин, — неохотно признался он, — и автобус ходит между Данвичем и Аркхемом регулярно, кроме дней, когда случаются сильные метели. И все равно вынужден посоветовать вам посетить это место, забрать свою собственность и вернуться в Бостон…

Когда я спросил о причине таких слов, он пробормотал что-то о тех лесах, «имеющих не хорошую репутацию», и больше ничего не сказал. Когда он увидел, что я не сверну со своего пути, то протянул ключи после того, как потребовал чтобы я поставил свою подпись на нескольких документах.

— Вы найдете автобус до Данвича в конце Ривер Стрит, — сказал он коротко, отвечая на мою просьбу о том, как мне добраться до места. — Остановка в Эйлсбери Пайк. Вам нужно выйти через две-три мили от Углов Дина, там есть почтовый ящик у дороги с именем «Хоаг». Имя написал на нем я сам, чтобы вы не ошиблись. Водитель знает, где вас высадить.

Я поблагодарил Хардинга и встал, чтобы уйти. Он придержал меня за руку.

— Хотел бы сказать еще несколько слов по этому вопросу, — сказал он низким голосом. — Глубокие Леса, куда вы направляетесь, имеют репутацию даже хуже, чем Лес Биллингтона[26].

И сказав это загадочное предупреждение, он позволил мне уйти.

* * *

Мы двигались на север и северо-запад от Аркхема, земля здесь была дикой и пустынной, густо заросшая корявыми и древними деревьями, с на удивление немногочисленными фермерскими домиками, которые можно было увидеть, по крайней мере, недалеко от Пайка. В автобусе было всего несколько человек, парочка неряшливо одетых женщин средних лет и старый фермер в грязном комбинезоне, поэтому я выбрал место рядом с водителем. Он оказался в настроении завести беседу.

— Не часто молодые люди как ты ездят этой дорогой, — сказал он, растягивая слова. — Из Бостона, ты говоришь; но разве Хоаг не старое Аркхемское имя?

— Да, это так. Было еще до Революции, в старые дни морской торговли.

— Слышал истории о капитане Абнере Хоаге, — заговорил водитель. — Я вспоминаю, что он торговал с Южными морями и Китаем.

Я сказал ему, что Абнер Эзекиль Хоаг был моим прямым предком.

— Моя ветвь семьи жила в Бостоне или около него начиная примерно с 1912 года, — сказал я ему, и он, казалось, заинтересовался родословной древнего Массачусетса. — Наша ветвь происходит от Хирама Лафама Хоага, который переехал в Лоуэлл, что недалеко от Бостона, в том году. Это был младший брат Зорада Этана Хоага, который до недавнего времени жил в Аркхеме.

По какой-то причине он замолчал и больше не возвращался к этому вопросу, а все мои разговорные уловки были в состоянии вызвать у него за время оставшегося пути лишь тихое бурчание или покачивание головой.