Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5

Речь шла о том, чтобы описать эту страшную, доисторическую империю (которую, без сомнения, авторитетные ученые считают лишь простой легендой), чему Копеланд и посвятил труд своих последних лет. Среди различных документов завещания был обширный, неопрятный сверток рукописей, имеющий размер достаточно весомого тома, который, к счастью, остался незавершенным после смерти профессора. Я говорю «к счастью остался незавершенным», потому что я — к большому ущербу для моих здоровых снов — осмелился заглянуть в хаотичные страницы кричащего безумия, которые составляли эту монументальную работу, — извержения безумного мозга, больного интеллекта — дикие бредни некогда блестящего ума, печально ушедшего за грань катастрофического умопомешательства.

Я думаю, что немногие глаза, за исключением моих собственных, заглядывали в это окончательное собрание, разрушившее когда-то продуктивную карьеру. Эта конкретная работа, которую профессор озаглавил как «Цивилизация Му: реконструкция в свете недавних открытий с синоптическим сравнением „Текста Р`Льех“ и „Писаний Понапе“» — эта рукопись, я говорю, которая является бессвязной мешаниной ужасного богохульства и кошмарных космических размышлений, все же прослеживает подъем, распад и разрушение цивилизации, и которая, насколько мнимая, настолько и мифическая, по крайней мере, представляет судя по всему жизнеспособную гипотезу, которая объясняет загадочную и циклопическую каменную кладку, которой очень многие джунгли Тихоокеанских островов загадочно и необъяснимо загромождены.

Гибель этой первичной или дочеловеческой расы и разрушение так называемого «Потерянного континента», который, как некоторые сейчас предполагают, был ее колыбелью, пережили (по мнению бедного Копеланда) темные, смутные культы, которые поклонялись этим ксотическим богам-демонам.

Это мистическое выживание, — в его документах это повторяется снова и снова, — случилось потому, что Демоническая Троица и их Отец не погибли после уничтожении Му на самом деле, Они не могли по своей природе умереть или быть убитыми, но каким-то образом жили вечно, находясь в трансовом состоянии, навязанном им их противниками, Старшими Богами. В этом божественном состоянии они могли жить вечно, но бессильны действовать: кроме того, во сне они могли как-то влиять и заражать безумием умы людей. Тех людей, чья ментальная природа была каким-то образом восприимчива к их коварному влиянию, независимо от того, вызывалось ли оно научным любопытством, похотью к нечестивой власти или определенной художественной чувствительностью, что является почти врожденной нестабильностью, могли ввести в свою веру… как Фауст, соблазненный на изучение Божественности посредством сил черной магии.

Это было вызывающее ужасные мысли предположение, но как ни странно — убедительное. Но кое-что в этом беспокоило меня, как пропавший кусочек головоломки. Какого-то факта не хватало в этой мозаике, которую так изобретательно построил Гарольд Хэдли Копеланд, — для чего спящим демоническим богам обращать в свою веру человека?

На этот вопрос не было ответа, он сбивал меня с толку и застрял в моей голове. Для чего могли использовать столь хрупких, эфемерных, смертных людей эти Ксотическая Троица и их Отец?

Ответ пришел ко мне совершенно неожиданно, в мгновение ока, как воспоминание, что немного встревожило меня. Он все время был в моей голове… внушенный первой вечной цитатой из кощунственного и шокирующего «Некрономикона», отрывок, который я уже скопировал в этот дневник, но повторю здесь: «И все же Миньоны Древних собрались, планировали и искали способы освобождения своих Хозяев, и протянули до тех пор, пока Люди не отправились искать Секретные и Запретные Места и неумело обращаться с Вратами».

Я сразу понял это — Старший Знак, каким бы он ни был, был материальной вещью, каким-то талисманом или сигилом, пропитанным психической силой, которая отталкивала как Древних, так и их нечеловеческих Миньонов, — но никак не отражалась на людях. Люди и только люди могли открыть «Врата» и освободить Древних!

* * *

Большая часть исследований Копеланда была географической, он пытался определить места заточения Древних в Тихоокеанском регионе. Здесь была целая папка газетных вырезок, не понятных для меня, когда я впервые пролистал их, хотя теперь они приобрели зловещий и гибельный смысл.