Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5

Сегодня, когда я заснул, я погрузился в глубокий сон, словно под воздействием наркотика, хотя последние две ночи я не принимал ни одного препарата, опасаясь негативных последствий, которые делают меня слабым и невосприимчивым и странно лишают воли… Из этой тяжелой дремоты я постепенно очутился внутри своего сна, и кто-то начал шептать мне мягким, гортанным, соблазнительным голосом — долго шептал мне, пока я не вырвал себя из этого сна — внезапно я полностью проснулся и обнаружил себя дрожащим перед широко открытым окном, бессвязно повторяя снова и снова: «Нет! Нет! Я не сделаю этого!»

Но когда я успел открыть окно? Разумеется, я закрыл и крепко запер его перед отходом ко сну — как делал это каждую ночь, когда ветер дул с моря… и что это была за слизь или желе, размазанная по всему подоконнику, похожая на след улитки, но если это было так, то это был Отец всех улиток…

Я должен увидеть врача — как можно скорее.

* * *

(Сон 8)

Мое состояние неуклонно ухудшается; теперь сомнамбулизм входит в число моих симптомов, потому что миссис Уилкинс говорит, что видела как я хожу во сне семь раз за последние полторы недели, и однажды она обнаружила, что я шатаясь иду по дороге вдоль улицы… Я спросил ее (наполовину боясь услышать ответ), в каком направлении я двигался? На что она ответила, к береговой линии — к пирсу.

Я должен сжечь этот «Призыв»; и ужасную древнюю книгу, с которой я его скопировал; и я благодарю Бога, что он не позволил директорам уговорить меня напечатать тот длинный рассказ из перевода Копеланда «Табличек Занту» или те ужасные непристойные выдержки из его азиатского дневника в «Журнале Тихоокеанских древностей»! Почему, во имя Бога, я не сказал им, что знаю, — я мог бы хотя бы намекнуть на размытую ПРАВДУ, скрывающуюся за его проклятым «Циклом Ксотических Легенд»!

Некоторые вещи нам не положено знать.

Некоторые вещи… опасны для нас…

Следующей ночью голос снова пришел ко мне и шептал долгими часами, когда я лежал в полубессознательном состоянии… О, я хотел бы увидеть далекий Аббит, где живут Металлические Мозги, и Заот с его старыми книгами, вырезанными на пластинах из лагх-металла с Юггота, книги, которые предшествовали созданию Земли на тридцать семь миллионов лет… Боже, помоги мне, я хотел бы увидеть изначальный и проклятый Му до того, как Огненные Башни с Бетельгейзе разрушили и опустили его на дно под огромными волнами… Йугги могут освободить меня от моей телесной оболочки (они шепчут) и освободить от времени и пространства… посетить Целено, и Йит, и Ймар, и ужасный Шаггаи… но я не стану агентом Древних и не отягощу свою душу огромной виной за уничтожение этой планеты… что непременно последует, если я выполню их приказ, и освобожу страшного Зот-Оммога из его Глубин… Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое…

* * *

Постскриптум: В ночь на 3 августа патруль Сантьяго увидел мужчину в белой пижаме, стоявшего на коленях у причала Векстон-Пиер, читающего какое-то письмо в свете горящей спички. Подойдя к нему, офицеры Харлоу и Келлар направили свет своих фонариков ему на лицо. Казалось, он спал, но ослепительный свет разбудил его, и он вдруг понял, где находится и что делает. Не обращая внимания на патрульных, он внезапно белыми, дрожащими пальцами поднес горящую спичку к листу плотно исписанной бумаги, который держал, и швырнул пылающий лист в темные, вспенивающие воды. В тот же самый момент, проследив за полетом горящей бумаги, офицер Келлар направил свет фонарика на черную воду и сообщил, что заметил что-то огромное, круглое и ровное, и белое, но совершенно не напоминающее человеческое тело, он уверен.

В этот момент человек с дикими глазами, — позже идентифицируемый как Генри Стефенсон Блейн, доктор философии, куратор коллекции рукописей из Института Санборн в этом городе, — видимо, то же разглядел эту вешь в прибое — и намного четче, чем любой из офицеров. Ибо он отшатнулся с ужасным криком, который один из офицеров, что побывал так же тюремным надзирателем в Сан-Квентине и охранником сумасшедшего дома, описал как крик проклятой души — «самый ужасный звук, который я когда-либо слышал, что исходил из горла человека», — сказал он, ругаясь и весь бледный.

Когда двое патрульных подошли к нему, доктор Блейн упал на колени в пенистом прибое и хлопнул обеими руками по лицу, прикрывая глаза, и хрипло кричал: «Боже! Боже! Какой ужас — я видел Йугга! Йугга! — Иисус — Боже — Йугга! — Боже — Ia! Zoth-Ommog! — cfayak ghaaa yrrl'th tho-Yuggya! Yaaaaaa-n'gh»…

Полицейские схватили его; как сообщается, он не сопротивлялся, но был скручен неконтролируемыми жуткими спазмами дрожи, что не мог стоять, и его пришлось нести к патрульной машине. По пути он пробормотал с отчаянной настойчивостью своим двум похитителям — или спасителям: «Я сошел или схожу с ума, — найдите Ходжкинса в Институте — каменная вещь с Понапе — черт возьми, этот безумный дурак, Копеланд! — расскажите Ходжкинсу — нефритовый идол должен быть уничтожен — должен быть разбит, вы меня слышите? — убить его, убить его, убить его, убиииииии»…