Я привез с собой старые книги. У меня было — вот именно — твердое намерение передать их в подходящую научную коллекцию; я, скорее всего, пожертвую их в Санборн Институт Тихоокеанских Древностей, в котором уже есть переданные Копеландом «Unaussprechlichen Kulten» и «Таблички Занту». По какой-то причине я задержался здесь; но я не думаю, что вернусь к месту работы в Мискатонике. В конце концов, с богатством, оставшимся мне в наследство от дяди Хирама, мне больше не нужно зарабатывать на жизнь, и я могу потворствовать своим прихотям.
Каждую ночь, когда я нахожусь на грани сна, раздаются голоса — они шепчут, шепчут. Богатство и власть и запретное знание обещают они мне снова и снова… теперь, когда я уже совершил «Алую жертву», я могу наслаждаться плодами этого жертвоприношения.
Напрасно я возражаю против того, что это не я бросил, толкнул или отправил Брайана в этот ужасный бассейн черной, липкой грязи на дне секретной лестницы. О лестнице я ничего не сказал полиции.
Но голоса говорят, что это не имеет значения: «Алая жертва» принесена. И это нужно сделать снова, и снова, и снова.
Это было тем, что неотесанный рабочий в столовой предсказал как: «Теперь все начнется снова?» Может быть. Судя по сотням трупов, которые власти нашли захороненными в Поле Хаббла, это происходит уже очень давно.
О, они слишком хорошо знают, как легко соблазнить слабых и могущих ошибаться людей, проклясть их!
Голоса шепчут мне, как можно использовать «Знак Кофа», который выведет меня за пределы Врат Снов, где «Ночные призраки», гули и гхасты Зина ждут меня; оттуда огромные крылатые Бякхи, которые служат Хастуру в темных пространствах между звездами, ожидающие моего прихода, вылетят к темной звезде среди Гиад, к Каркозе, что стоит на мрачных берегах озера Хали, к самому подножию Старшего Трона, где Король в Желтом — а так же Он, Йхтилл Вечный — получит мой обет, и где я получу предпоследнюю награду за свое служение, и мельком увижу То, что скрыто за Бледной Маской… скоро… скоро…
Я много читал «Некрономикон» в эти пустые дни, ожидая прихода ночи и звуков голосов.
Я думаю, что скоро вернусь в дом дяди Хирама в Дарнем-Бич. В конце концов, теперь он принадлежит мне.
Он тоже является частью наследия Уинфилда.
Лин Картер
НЕЧТО В ЛУННОМ СВЕТЕ
1. Отчет Чарльза Уинслоу Кертиса, доктора медицины
Ранней весной 1949 года мне посчастливилось получить назначение в штат санатория «Данхилл» в Сантьяго, штат Калифорния, в качестве психиатра-консультанта при довольно известном Харрингтоне Дж. Колби. Назначение было волнующим и чрезвычайно многообещающим, потому что редко такой молодой врач, как я, — у которого, как говорится, еще чернила не просохли на дипломе, — имеет возможность поработать с таким выдающимся представителем психиатрической профессии, как доктор Колби.
Двигаясь на такси из Сантьяго, я наслаждался славным солнцем Южной Калифорнии и восхищался почти тропическим обилием цветущих кустарников и деревьев. Вскоре я обнаружил, что санаторий представляет собой группу красивых зданий в стиле испанской гасиенды, окруженных просторными, засаженными участками. Сады, теннисные корты и даже поляны для гольфа были здесь предусмотрены для отдыха пациентов; было также большое озеро за домом, от которого по ночам доносилось кваканье лягушек. Санаторий был одним из лучших, как мне дали понять, в этой части штата, и я с нетерпением ждал работы в таких прекрасных условиях.
Сам доктор Колби, живой и с проницательными глазами не смотря на все свои серебряные волосы, встретил меня приветливо.
— Надеюсь, вам понравится работать с нами здесь, в «Данхилле», мой дорогой Кертис, — сказал он, провожая меня в мой новый офис. — Ваши профессора в Мискатонике высокого мнения о вас; я понимаю, что ваш основной интерес к аномальной психологии — это некоторые формы острой паранойи. Один из наших новых пациентов в этой области будет довольно интересен для вас, парень по имени Хорби.
— Я уверен, что будет, доктор, — вежливо прошептал я. — Какова природа его проблемы?
— Есть что-то в лунном свете, к чему он питает стойкое отвращение, — сказал Колби. — Он совершенно не может терпеть лунный свет, и шторы в его комнате всегда должны быть тщательно закрыты. Но это не все, он спит со всеми включенными огнями, так что ни один луч лунного света не может проникнуть в его комнату.
— Это кажется довольно безобидным, — задумчиво сказал я. — В истории есть несколько случаев…
— К тому же, он очень боится ящериц, — лаконично добавил Колби.
Я пожал плечами.
— Что ж, сэр, фобические реакции на различных рептилий, безусловно, достаточно распространены…
— Не у Хорби, — сухо сказал он.
Затем с полной серьезностью и совершенно не поменяв интонации или выражения лица, он сделал самое экстраординарное заявление: