Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 6

С большим трудом мне удалось вырваться из пут этого навязчивого видения и оторвать взгляд от снимка. Я резко вскочил и, порвав его на множество клочков, выбросил в окно. Неужели даже фотография была способна проецировать злую волю тех сил, которые олицетворяла статуэтка, или же мой разум окончательно помутился, и болезненные галлюцинации из ночных кошмаров теперь преследуют меня наяву? Единственный, кто мог ответить на этот вопрос, это проявлявший фотографию Отто Хольм. С этим я повернулся к нему, но, к своему удивлению, вдруг обнаружил, что нахожусь в купе один. Хотя я точно помнил, как садился вместе с другом на поезд, и он даже помогал мне с костылями и багажом. Ещё минуту назад он сидел возле меня в купе и никуда не выходил. Но сейчас его не было рядом.

Как будто пелена тумана, отделяющего сон с его гротескными образами от яви, спала с моего сознания, и я увидел, что на месте, где сидел мой друг, теперь лежит лишь небольшой саквояж с моими пожитками, расстёгнутый и слегка приоткрытый. Но этого было достаточно, чтобы я увидел внутри него золотистый отблеск гладкого чёрно-зелёного камня. Единственная мысль пронеслась в голове:

— Что же тогда с таким громким всплеском упало в старый колодец на окраине Кёнигсберга?

Примечание: хотя рассказ основан на реальных исторических событиях, и содержит описания социальных настроений Европы 40-х годов, он является художественной выдумкой. Автор чтит память героев Великой Отечественной войны, и ни в коем случае не ставит целью рассказа оправдать преступления нацизма, или исказить историю!

2014

Алексей Лотерман ПОСЛЕДНИЙ ОПЫТ АШЕРА

Кэб, в котором я сидел, с грохотом остановился у ворот поместья Ашеров. На пороге дома меня уже ждали родители Эдварда. Этим злополучным вечером в мою дверь постучал мальчишка, присланный Ричардом Ашером и умолявший меня срочно приехать к нему. Ещё с военной службы мы с Ричардом поддерживали дружественные отношения, и я хорошо знал его единственного сына Эдварда. В юности он проявлял огромный интерес к химии, она была его страстью, и, закончив колледж, он поступил в Оксфорд. Преподаватели пророчили ему профессорскую должность, но судьба распорядилась иначе. Чарльз изменился в одно мгновение: обморок, случившийся с ним в лаборантской, положил начало череде событий, которым никто до сих пор не может дать ясного объяснения.

Ричард Ашер знал о моей психиатрической практике и поэтому первым делом обратился ко мне. Беспамятство, в котором Эдвард пробыл несколько часов, характеризовалось полным отсутствием реакций на какие-либо внешние раздражители. Остальные же процессы его организма были в норме и опасений не вызывали. Казалось, молодой человек пребывает в неком подобии глубокого обморока, который мог быть вызван отравлением химикатами. Наконец очнувшись, Эдвард попытался подняться, утверждая, что должен немедленно вернуться в лаборантскую, но тут же упал без сил. Я приказал ему оставаться в постели, пока его состояние не улучшится. Все расспросы о причинах обморока он оставлял без ответа, ссылаясь на провал в памяти, однако, его задумчивый вид говорил, что он всё же что-то помнит, но не желает рассказывать.

Вечером того же дня Эдвард заявил, что ему необходимо на какое-то время оставить учёбу, восстановить здоровье и попутно заняться кое-какими изысканиями в области химии. Именно для этого он впоследствии переоборудовал пустовавшую мансарду родительского дома в лабораторию. Ричард Ашер был свидетелем того, как Эдварду привозили не только необходимую меблировку, но и большое количество деревянных ящиков, в которых, по-видимому, были разнообразные химические приборы и химикалии. Однако побывать после этого в мансарде ему так и не удалось: путь в неё был закрыт для всех, кроме самого Эдварда, требовавшего полного уединения.

Главу семейства одолевало беспокойство за сына, который стал пленником своей лаборатории, «поправляя» таким образом своё здоровье. Он не раз настаивал на серьёзном разговоре, но все его усилия и стуки в дверь Эдвард оставлял без ответа. Лишь однажды он удостоил своего отца просьбой, чтобы тот перестал ему докучать и отвлекать от работы. Правда, несколько дней спустя, Эдвард всё же разбавил своё затворничество вечерними прогулками, во время которых, как оказалось, встречался с аптекарями и работниками кладбищ. За этими встречами последовала новая череда доставок деревянных ящиков с неизвестным содержимым. От одних исходило благоухание лечебных трав, от других же, напротив, едкий химический запах.