Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 9

Ожидая солдат, Проб обдумывал свой следующий шаг. Поднявшись, чтобы подобающе одеться, он достал пурпурную ризу, расшитую гагатом. Её носили в самые мрачные часы после смерти Господа Иисуса. Проб призадумался над символизмом этого. Затем, положив пурпурное одеяние обратно в сундук, он облачился в великолепное зелёное, белое и золотое — цвета Утра Воскресения.

Если я собираюсь сразиться с дьяволом, то мне нужна магия сильнее смерти, чтобы его победить.

Как Проб и предполагал, Тимос не ответил на стук; из- за двери доносились лишь слабые стоны.

— Ломайте дверь, — приказал епископ солдатам. — Не входите в покои, пока я не позову.

Внутри он обнаружил Тимоса, который свернулся калачиком на полу и что-то бормотал. Рядом лежала старая книга, шипящая и изрыгающая радугу непристойных цветов. С храбростью, доступной только истинно невинным, Проб приблизился и стал изучать странные тексты.

— Что вы делаете? — простонал Тимос. — Вы же не умеете читать.

— Может, и не умею. Но я могу понять, что это за… мерзость.

— Да! — взвыл Тимос. — Это всё она! Вы поможете мне?!

— Возможно. Мы вместе должны отправиться в место, которое не видел ни один человек нашего мира.

— Там мы и умрём, — проскулил Тимос.

— Это предстоит выяснить. Где травы, подаренные тем северным шаманом, с которым мы познакомились много лет назад?

Тимос вяло поднял руку, указывая на полку над столом.

— Ну же. Возьми себя в руки; помоги мне. Я один не справлюсь.

Проб и трясущийся Тимос разожгли огонь в жаровне и стали, сверяясь со свитком шамана, отбирать из мешочков нужные травы в должном количестве. При этом книга чертыхалась и сквернословила. Когда всё было готово — Тимос слабо протестовал, — Проб перенёс на жаровню душистую кучку сушёных растений.

Епископ взял друга за дрожащую руку, потянул за собой и заставил склониться над дымом. Вместе они вдыхали горьковатый травяной аромат. Воздух вокруг них помутнел; пространство вращалось всё быстрее и быстрее, пока злая книга с истерическим смехом не поднялась в воздух и пещерная пустота образовавшейся воронки не поглотила их всех. Глубоко внизу громогласно гоготали духи, рождённые в бурлящем и клокочущем пламени. Падение казалось бесконечным.

Епископ с хрустом приземлился на пятую точку. Опрокинувшись на спину, он ощутимо приложился затылком о пол гигантской пещеры. Повсюду вокруг, ослепляя и клубясь, перетекали из формы в форму мириады образов — одни слишком расплывчатые, другие до тошноты чёткие. Вот дракон, выдыхающий огонь, с пылающими перепончатыми крыльями сжимает в когтях книгу. Вот сотни копошащихся змей, скорпионов, ящериц, оранжево-чёрных пауков — все страшные и ядовитые.

Пока Проб поднимался на ноги и восстанавливал дыхание, желая, чтобы сердце перестало так бешено колотиться в груди, дракон превратился в светящийся фиолетовый сгусток материи со щупальцами.

— Довольно! — закричал епископ. — Чего ты хочешь?!

— Это я должен тебя спросить; ты вторгся в моё святилище.

— Кто ты? Что ты?

— Разве не знаешь, что невежливо отвечать вопросом на вопрос? Кто я такой, не имеет отношения к нашей дискуссии. Более актуален вопрос: «Что тебе здесь нужно?»

— Я не могу ответить, пока не узнаю, являешься ли ты тем… э-э-э… субъектом, который может удовлетворить мой запрос?

— Умный ответ. Позволь заверить тебя, что я — единственное существо, способное удовлетворить запрос любого паломника, нашедшего сюда дорогу.

— Если так, то где Тимос?

— Твой несчастный раб?

— Мой спутник и друг.

— Ах… посмотри налево.

— Тимос, Тимос… — Проб попытался броситься к другу, корчащемуся на полу.

Тимос взвизгнул и протяжно застонал.

Невидимая сила, более мощная, чем подлинное желание помочь, удерживала Проба на месте.

— Ты не можешь к нему прикасаться. Он отправляется в другое царство, — сказало существо.

Выхватив нож, спрятанный под далматиком, епископ бросился на чудовище.

— Изверг! Отпусти его!

Он успел отсечь щупальце, прежде чем клинок оказался вырван из его руки.

— Это непочтительно, — изрекло существо, облизывая кровоточащую культю отрезанного щупальца.

— Освободи моего друга, монстр… зверь!

— Боже мой. Он так много для тебя значит?

— Он самый добрый, порядочный, внимательный, заботливый человек в моей жизни. Без него я был бы никем.

Округлившиеся от удивления глаза Тимоса, лежащего в некотором удалении у стены, демонстрировали понимание каждого слова.

— И это действительно так?

— Клянусь крестом, который никогда не покидал мою шею со дня крещения. — Проб демонстративно поцеловал золотой нательный крест.

— Гм, мы здесь не очень-то высокого мнения о кресте, — молвило существо, отступая назад. — Спрячь-ка его у себя на груди.

— Как ещё я могу убедить тебя в искренности?

— Я тебе верю. Для неграмотного церковника ты рассуждаешь довольно убедительно. Однако не жди, что я откажусь от своего приза без равноценной замены, — заявило чудовище.