Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 9

— Проседает? — Картера трясло, но бледность его лица постепенно уменьшалась.

Я пожал плечами.

— А что же ещё? Конечно, это было оседание грунта. Да ведь этот дом уже наполовину изъеден плесенью! Итак… это объясняет шум, на который ты жаловался. "Вероятно, старый дом оседает", — говорил ты и был прав.

Картер подошёл и схватил меня за плечо.

— А вонь?

Как я мог не заметить её, не знаю, но теперь, когда Картер упомянул о ней…

Этот запах отличался от гнилостного запаха разложения, которым сопровождалось моё обнаружение этих мерзких нитей спагетти. Это был запах… смерти? Я не был уверен, во всяком случае, такой запах. Но этот запах был живым! Едкий запах ритма, мощи, силы; чего-то, ожидающего, затаив дыхание и напрягая мышцы; вонь чужеродного предвкушения, подмышка людоеда…

Казалось, он поднимается из щелей в половицах, из ободранных стен, из самого воздуха. Он был повсюду, но с каждой секундой становился всё слабее.

Я встал — признаюсь, немного неуверенно.

Мы посмотрели друг на друга.

Дом погрузился в раздумья.

Что-то застонало, но тихо, удаляясь…

— Уходим! — сказал Картер, снова задрожав. — Достаточно, по крайней мере, на сегодня. Мы вернёмся при свете дня. И с этого момента мы будем возвращаться только при дневном свете. Ты всё ещё в деле?

О, да, так оно и было. Во-первых, нужно было учитывать мои десять процентов, а во-вторых, я хотел узнать больше об оккультном обнаружении золота. Картер — каким бы деревенщиной он ни был, несмотря на все его раскопки и поиски, — даже не взглянул на книги своего дяди, в этом я был уверен. Но мне показалось, что ответ, вероятно, лежит прямо там: на книжных полках старого Артура Картера. И я найду его…

* * *

Когда Картер отвёз меня домой на своей машине, я сказал ему:

— Завтра суббота. Утром я занят, но к полудню должен освободиться. Я встречу тебя у дома между двенадцатью и часом.

— Хорошо, — ответил он, его позвоночник начал немного выпрямляться теперь, когда мы были достаточно далеко от того проклятого места. — Если я буду усердно работать, я, вероятно, смогу закончить осмотр той комнаты наверху и вычеркнуть её из своего списка.

— И что потом? — поинтересовался я. — А как насчёт чердака?

— А? Картер взглянул на меня. — Ты можешь подняться туда, если хочешь, но это тупик. Пара огромных осиных гнёзд в двух углах, где крыша доходит до карниза, но остальное пространство пусто, как жестянка слепого нищего…

* * *

Ещё через десять минут мы были недалеко от моего дома на Холлоуэй-роуд. Я жил в конце аллеи, предназначенной только для пешеходов, и поэтому Картер высадил меня на главной дороге у светофора, на котором только что загорелся красный сигнал. Время близилось к полуночи, и те немногие люди, что были на улице, в основном направлялись по своим домам. Поток машин почти закончился и, конечно, пабы были давно закрыты.

Я дошёл до конца аллеи, и когда я смотрел, как большой автомобиль Картера удаляется по дороге и скрывается из виду, мои мысли вернулись к тому третьему абзацу или песнопению на странице 79 "Песнопений Дхолов". Их буквы в странных сопоставлениях теперь казались прочно зафиксированными в моём сознании. Завернув за угол у ювелирного магазина, я обнаружил, что эти странные "слова" сами собой вертелись у меня на языке, так что я бормотал или напевал их в такт своему шагу, когда спешил домой.

Именно тогда я обратил внимание на очень странную экспозицию за квадратными стальными ставнями и зеркальным стеклом витрины ювелира: тот факт, что при использовании какой-то формы освещения под полками отдельные изделия излучали голубоватое сияние. Каждое украшение из золота или серебра, казалось, купалось в собственном бассейне голубого огня.

Эффект был настолько поразительным, что я хотел остановиться и вернуться назад, но я уже прошёл мимо витрины и скрылся в тени аллеи; и к тому времени было ещё кое-что, что привлекло моё внимание. Конечно, могло быть и так, что какой-то мусор был подготовлен к вывозу за исключением того, что я знал, что по субботам мусор не собирают.

Кроме того, это был не запах отбросов.

И я думаю, что именно тогда я начал чувствовать что-то от страха Картера — я имею в виду, действительно чувствовать это, — когда земля задрожала у меня под ногами и раздался стон, как будто огромные металлические пластины скрежетали друг о друга глубоко под землёй. Вот как это ощущалось и звучало, но когда я резко развернулся и посмотрел назад, на огни главной дороги… Мимо прогрохотал огромный тягач с прицепом, его гидравлические тормоза рычали, когда он замедлялся при приближении к светофору. Выхлопные газы воняли, заставляя меня задыхаться, когда они врывались в аллею.

С колотящимся сердцем и липкой, как глина, кожей я нашёл дверь своего дома и вошёл в темноту.

И хотя я не мог бы сказать почему, тем не менее я держал все светильники включёнными до самого рассвета…

XI