Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения

Никто из допрошенных не знал о предстоящих стрельбах, не видел штурмовавших батарею пловцов. Те, кто был в бронебашнях и казармах, забаррикадировались, а экипаж дирижабля видел только силуэты. Загадкой представлялось вот что: как и на чем пловцы Балтфлота умудрились прибыть сюда уже через полчаса после начала обстрела и почему они не стреляли, после того как их обнаружили.

— Следующий! Фамилия, имя, отчество?

— Кадкин Денис Семенович.

— Не спал?

— Не спал, товарищ каплей.

Кадкин выглядел так, что можно было и не спрашивать.

— Во время учений где был?

— На своем номере, я заряжающий четвертого орудия.

Белкин сверился со списком. Всё так.

— Во сколько начались стрельбы?

— Около двадцати ноль-ноль, учения были внеплановые, никто не готовился.

— А закончили?

— Я не засекал, товарищ каплей, — военмор пожал плечами, — но около часа стреляли, думаю.

В открывшуюся дверь заглянул Вахин.

— Август, тебя каперанг требует.

— Ладно, потом продолжим, — Белкин хлопнул заряжающего по плечу.

Оказавшись снаружи, однокурсники переглянулись.

— Я думал, ты меня не узнал, — признался Белкин.

— Брось, просто каперангу бы не понравилось. Строг.

— А зачем я ему сейчас понадобился?

Вахин усмехнулся.

— Мне знать не положено, но ничего приятного не услышишь. Видел?

Август повернулся в указанную сторону. Со стороны Рижского залива в предзакатном небе ползли тяжелые дирижабли с истребителями в подвесках. В Швецию, похоже. И одного «Атланта», вполне достаточно, чтобы сровнять Стокгольм с землей, а тут целых пять.

— Слушай, где находится база пловцов Балтфлота?

Порученец резко остановился, снова став похожим на сомнамбулу.

— Вот это мне знать положено. Но не знаю. Странно.

— Странно, — согласился Белкин.

Вахин привел однокурсника в офицерскую столовую. Члены комиссии уже расположились за столом. Посреди скатерти стоял складной латунный восьминожник, явно привезенный Романцевым с собой, а не одолженный в «красном уголке», батареи.

— Товарищ каперанг, по вашему приказанию явился, — козырнул Белкин.

— Садитесь обедать.

Кроме Романцева и Вахина были также Иецелниекс, Андриенко, Постнов и еще два офицера, очевидно батарейных. Вместе с Белкиным — восемь человек. Из присутствовавших только доктор Кеосаян не участвовал в трапезе — возможно, он должен был наблюдать за состоянием участников транса.

Каперанг, на правах старшего, приподнял восьминожник и тут же опустил его на подставленные ладони. Свободной рукой он медленно налил внутрь морскую воду, отчего острые ножки вонзились в кожу восьмерых собравшихся.

Во рту появился вкус соли, как всегда во время коллективного транса. Август не верил в богов, хотя рационального объяснения происходящему не находил. В курсе прикладной теологии эта процедура вскользь описывалась, но практикумов почему-то не было. Когда-нибудь наука и это разберет на винтики. Кислородом дышали и до его открытия, а нынешний ритуал был когда-то детской игрой. Дети ошибались лишь в слове «вода», ставя в нем ударение на первый слог.

— Море волнуется раз.

Стало темно и шатко, только золотая фикса Романцева иногда вспыхивала как маяк. Водой был Вахин. Оказалось, что он специально учился этому.

— …волнуется два.

Соленая вода из восьминожника вымывала нутро и возвращалась обратно, свет внезапно блеснул и стремительно стал заполнять пространство, вдруг остановившись вокруг Августа белыми стенками прокуренной комнаты.

— …три.

— Попадание подтверждаю, — доложили с дирижабля.

— Хорошо, теперь квадрат семнадцать-пятьдесят.

Недоумение на лице усатого наводчика, эсминец «Проворный», в окружении всплесков от снарядов. «Командир, по своим стреляем!», Сдвоенный пулемет выплюнул отстрелянную ленту. Осколки событий, собранные сотрапезниками, Вахин складывал в безумный витраж. Наконец закончив, он разбил выстроенную картину в соленые брызги и стал смотреть на открывшийся за окном пейзаж. С порезанных рук капала морская вода.

— Всё.

Восьминожник кто-то убрал.

Августа трясло как в ознобе. Прочие участники трапезы тоже выглядели неважно.

— Следствие закончено, официальную версию события считаю подтвержденной. Благодарю за работу, всем отдыхать, — сказал Романцев и добавил, повернувшись к Кеосаяну: — Распорядитесь доставить сюда матрасы.

Белкин смотрел в потолок, испытывая припадок отвращения к своей работе. Собирать сведения, добывать информацию и никогда не знать результата, даже не иметь понятия, кто и как распорядится плодами его труда. Прежде казалось, что с этим можно примириться, но теперь погоны хотелось сорвать как перцовый пластырь.