Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения

Дисплей навигатора тускло засветился. На карте желтым была обозначена главная дорога, от которой отходила красная ветка закрытой трассы. По направлению к ней медленно, но верно двигалась черная точка дизеля.

— Ты из Шума-то выйди, — посоветовал Леха. — Нечего там просто так торчать, засветишь нас еще. Ни к чему нам лишнее внимание.

Железяка медленно повернулся к нему. Лицо его, как обычно, ничего не выражало, но Лехе почудилось, что робот смотрит на него откуда-то издалека.

— Не могу, — проскрежетал Железяка. — Азатот… говорит…

— Это что за новости?! — изумился Механоид, но потом вспомнил, что у роботов к Шуму особое отношение. Мало ли, может у них там сейчас что-то вроде религиозной конференции? Некоторые аспекты бытия братьев наших механических покрыты тайной, и людям в эту тайну лучше не соваться. Себе дороже.

— Азатот… говорит: «Умри… умри…», — повторил Железяка с запинкой и отвернулся к дороге.

Леху продрала дрожь. Это ведь в его сне было — умри, умри?.. Но Железяка не может видеть сны — тем более подсматривать чужие!

Тем временем черная точка дизеля на дисплее почти достигла развилки. Робот сбросил скорость, но сигнал поворота не включил. Он уже знал, как надо проходить такие препятствия. Из темноты навстречу выплыл указатель: «Проезд запрещен», — и красный глазок фиксирующей видеокамеры над ним. Леха на всякий случай глянул в зеркало заднего вида — трасса в обе стороны была пуста. Сразу за указателем дизель еще сбросил обороты и мягко съехал на обочину, переваливаясь через неглубокую здесь канаву. Под колесами захрустел гравий. Следы, конечно, останутся, но утром это будет уже не важно… Потом с тяжеловесной грацией грузовик снова взобрался на асфальтовое полотно, но уже на закрытой дороге. Двигатель взревел, и машина рванула с места, уходя все дальше от основной трассы.

От перепада скоростей проснулся Тошка. Он, как всякий дальнобойщик, шкурой чувствовал любые изменения в движении дизеля, и неважно, спал он в это время, лежал в обмороке или любовью занимался. Дизель и водитель — они должны быть как одно целое. А иначе какой ты дальнобойщик?.. Тошка сел и недоуменно огляделся — точь-в-точь как ребенок, разбуженный среди ночи.

— Какая-то хрень приснилась, — сообщил он, протирая глаза.

Едва Леха открыл рот, чтобы признаться, что ему тоже снилось черт-те что, Тошка склонил голову набок и сказал:

— Слышишь? Что это?

Леха прислушался, но ничего, кроме гудения двигателя да скрипа в правом локтевом суставе Железяки, не уловил.

— Ничего…

— Да нет же! Звук — слышишь? Непрерывный такой. Тонкий, как жужжание… Или как пение… Ну?

Леха только покачал головой:

— Может, это у тебя в ушах звенит?

— Или ты оглох, — буркнул напарник, дергая себя за уши. Звук, судя по всему, был не из приятных и никак не стихал. — Неужели не слышишь?!

— Не-а…

— Глухарь, — проворчал Тошка. — Ну что, своротку прошли? Еще полтора часа до места?

— Где-то так. Эй, Железяка, свет притуши — тебя любой дозорный с дирижабля сейчас засечет.

Фары дизеля мигнули и погасли. Приборная доска тоже. Леха когда-то встроил в робота инфракрасные камеры, так что Железяка мог вести машину даже в полной темноте. Очень удобно, когда нужно где-нибудь проехать незамеченными. Леха этой придумкой всегда гордился — до сегодняшнего дня. Сейчас ему внезапно пришло в голову, что ехать в темноте очень неуютно: ни дороги не разобрать, ни тех, кто рядом сидит. Только в раме лобового стекла виднелось мутное небо над черными, иззубренными вершинами деревьев.

— Громче стало, — сообщил Тошка и, судя по звуку, снова поковырял в ухе. — Так противно!.. Словно говорит что-то. Сейчас-то слышишь?

— Нет, — ответил Леха. Он и правда ничего подозрительного не слышал. Зато обратил внимание, что обруч пси-защиты на лбу заметно потеплел — неужели работает? Хотя тут, вблизи колонии ми-го, все могло быть. Кто знает, какой они магией балуются…