Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

Конечная степень духовного восхождения в буддизме — нирвана. Это значит, что мудрец вырвался за пределы сансары — круга страдающей и перевоплощающейся жизни, превозмог ее своим духовным подвижничеством и вступил в сверхжизнь, полную творческого блаженства. Однако часть йогинов и подвижников сознательно отказываются от нирваны и с высот достигнутого спускаются обратно в наш мир. Ими движет любовь и сострадание к людям. Это бодхисаттвы. Судьба их, как правило, трагична.

Для тормансиан эти борения страдающих чистых сердец, принявших в себя яд их отравленной жизни, были таинственной эзотерикой, тем апокрифом, который смогли бы понять лишь единицы из них.

Люди ЭВР подобны воплощению своей власти над костной материей — Звездолету Прямого Луча. Они глядят в сердцевину вещей и процессов, им видна скрытая за кулисами времени развязка.

— Обреченность Родис отгораживает ее от меня, а за моей спиной тоже тень смерти…

Это слова Гриф Рифта. Его сомнения и стремление уйти с планеты далеки от страха или презрения к низшей жизни. Он потерял любимую женщину и, полюбив «женщину, которую невозможно было не любить», понял, что потеряет и ее тоже. И не только он, вся мудрая и устроенная Земля потеряет ее. И не поможет ни великое знание, ни беззаветная преданность, ни самая пламенная любовь. «Нельзя безнаказанно пройти через инферно». В этой фразе — и добровольное принятие закона жертвы, и запрет на возмездие, и тяжкое сомнение Рифта в смысле окружающего мира, убивающего своих лучших детей.

Вскоре едва не погибает Чеди Даан. Помните?

— Вы? — с безмерным удивлением прошептала Чеди. — За что?

Молодая социологиня с фиалковыми глазами оказалась погружена в самые непредсказуемые слои инферно, где беда приходит случайно и является привычной, где хаотичность неупорядоченной жизни гарантирует выковывание кармической цепи Стрелы Аримана и преобразуется в трагическую закономерность.

Нравственная высота девушки столь велика, что убийца вызывает в ней лишь глубочайшее горестное удивление. Самоубийство Шотшека, ощутившего непереносимые по чистоте вибрации духа, показывает Ефремова знатоком, приобщенным к высшим загадкам человеческого бытия. Только человек, понимающий ослепительную силу света, мог так описать звериные мучения прикоснувшегося к этому свету абсолютно неподготовленного существа. На Востоке сказали бы, что мгновенная карма Шотшека есть результат его покушения на святое.

Мы уже упомянули о карме — законе причинно-следственных связей, законе воздаяния.

Люди Земли приняли на себя карму тормансианского общества и добровольно стали для него искупительной жертвой. Но жертв оказалось мало…

Если человек прямо из сауны отправится гулять в тридцатиградусный мороз, то он серьезно рискует физическим здоровьем. Если дирижер или композитор пойдет работать на стройку, где жуткие механические звуки молотов, пил и сверл заменят ему виолончель, рояль или арфу, он рискует здоровьем психическим. Но если честный и добрый человек идет увещевать бандитов и отморозков, то он рискует жизнью.

Слишком велика разность потенциалов.

Недаром астронавигатор Вир Норин, изумляясь нечеловеческим условиям в местных больницах, емко обобщает причины существующего положения дел:

— …Люди Ян-Ях не подобны туго натянутым струнам, как мы, земляне, и легче переносят инфернальные условия. У них нет другого выхода. Мы бы очень скоро расплатились здесь за нашу быстроту реакций, напряженность чувств и нагрузку памяти.

И, несмотря на это, тот же Вир Норин добровольно включается в карму планеты, ответив на любовь тормансианской девушки Сю-Ан-Те.

Земляне трезвы в своих оценках. Они понимают, что Вир Норин проживет в условиях планеты мучений от силы год-два и погибнет. Понимает это и сам Вир Норин. Но решения своего не меняет. Потому что энергия истинной любви истиннее любой другой. А истинно только то, за что человек готов умереть. Карма Торманса захлестнула всех землян. Важно другое — земляне сознательно это допустили, так как тормансиане нуждались в третьем измерении, в тех самых «опорных столбах, возвышающихся над средним уровнем», о которых Ефремов пишет как о необходимом избыточном разнообразии, разрушающем поверхностную адаптацию плоской системы.