Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

— По всем признакам, этот мир относится к допереходным. Основа его устойчивости — цивилизационное и расовое многообразие, обусловленное естественным разнообразием ландшафтов, но при этом системная целостность обеспечивается узами взаимной борьбы — войны и конкуренции. Экономическая структура, если судить по доступным наблюдению технологиям, говорит о жестком разделении на классы управляющих и управляемых, а населенные регионы планеты развиты крайне неравномерно, что хорошо видно по расположению основных экономических центров.

Мягкий голос Тайны, историка и антрополога экспедиции, негромко звучал в уютном зале собраний корабля. Над продолговатой панелью с закругленными краями, перед которой собрались звездолетчики, висело объемное изображение планеты — на нем, иллюстрируя слова говорившей, проступили бурые области крупных городов.

— Но это уже единый мир, с доминированием технически наиболее развитой цивилизации, которая скоро исчерпает возможность своей внешней экспансии. Теперь ее ждет встреча с собственной теневой стороной, означающая преддверие планетарного эволюционного перехода.

Им предстоит сложное время. Встреча с теневой стороной обнажит устрашающую иррациональность внешне рациональной цивилизации. Вместе с психической картиной мира будет меняться физическая, и это приведет к новым открытиям в овладении энергией. В результате будет стремительно нарастать техническая возможность самоистребления, которую могут уравновесить энергия мечты о лучшем обществе и первые опыты его создания. Космические исследования помогут вернуть вертикаль духа — ее когда-то поддерживала теперь ветшающая религия. Прежняя модель развития быстро подойдет к исчерпанию, и тогда откроется возможность для создания совсем другой, более зрелой и мудрой, цивилизации цельности.

Тайна подняла руки к вискам, поправляя прядки темных волос, выбившиеся из высокой прически. Ее карие глаза — широко раскрытые и всегда как будто немного удивленные — обводили товарищей по экипажу:

— Исторически такое состояние очень непродолжительно, и то, что мы его застали, практически невероятно.

Все это проплывало в памяти Зорина, когда он вел планетолет вдоль цепи заснеженных гор. За спиной тихо пели датчики полевых структур планеты. Слева по борту один за другим вставали навстречу горные пики, среди снега и льда грозно чернели их отшлифованные ветрами отвесные скалы. Далеко за хребтом, за покрывалом хмурых облаков угадывался бескрайний океан. Направо горы постепенно понижались и мельчали, сходили на нет к широким, разрезаемым реками равнинам.

Зорин не мог отделаться от ощущения, что уже когда-то видел эти пейзажи. Оно было подобно проблескам молний, которые на мгновение высвечивают предметы окружающего мира и снова погружают их во тьму: на какой-то неуловимый миг вдруг накатывало ощущение зыбкого пограничья между явью и сном, когда воспоминания об этих горах были абсолютно ясными, но сама краткость момента не давала удержать их в сознании.

Создавать и удерживать эти состояния, использовать их для физического перемещения в любую точку Вселенной, когда корабль скользит по вневременному тонкому лучу, как по оси анизотропного кристалла между переслоенными структурами пространства. Такое искусство пока что остается недоступным для всех известных миров населенного космоса. Обычные же субпространственные полеты по-прежнему требуют накопления огромных энергий, поэтому следующий, подготовленный визит на эту планету возможен нескоро, и лучше, чтобы такую миссию выполнили кеане — их звездная система отсюда ближе всего. Навигаторы «Звездного зова» уже проложили маршрут к системе Кеа и теперь только ждут его, Зорина, возвращения на борт.

Сбросив скорость, он летел над населенной долиной. Внизу бежал бурный поток, по берегу петляла дорога. Тут же была проложена новая транспортная линия: две параллельные направляющие — по-видимому, из железоуглеродистого сплава, — по ним на паровой тяге перемещают транспортные составы. Но линия оставалась пустынна: на всем протяжении долины не просматривалось ни одного движущегося дымка. Неуютно там сейчас, под холодными зимними ветрами.

Направо от крошечного поселка неожиданно раскрылось ущелье, а в его верховьях, стянув к себе линиями напряжения горные хребты, высилась величественная гора, перед которой в почтении расступились окрестные вершины. Зорин мощным рывком направил планетолет вниз.

Поглотители инерции работали безупречно, позволяя пилоту мгновенно менять скорость и направление. Планетолет сел на берегу небольшого полузамерзшего озерца, подняв облако снежной пыли. Музыка датчиков умолкла. Зорин открыл входной проем и мягко спрыгнул в неглубокий снег. В лицо дохнуло холодом, белизна снегов заставила сощурить глаза, но в следующий момент он уже с наслаждением вдыхал полной грудью воздух планеты.