Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

Ответы на неразрешимые, казалось бы, вопросы есть. Однако они требуют чуткого понимания задач, вставших перед разумом на нашей планете. Сложность жизни все нарастает, пути выхода, соответственно, утончаются. Сможем ли мы принять и действенно осмыслить простые и ясные истины? Хватит ли нам широты интеллекта и душевной силы отказаться от иллюзий некритического энтузиазма или мрачного пессимизма, смыкающихся в игнорировании двойственного характера любых материальных процессов?

Давайте пройдем вдоль прилавков книжных магазинов, заполненных фантастической литературой, и в глаза сразу бросятся однотипные многозначительные надписи на корешках книг: «Миры братьев Стругацких», «Миры Роджера Желязны», «Миры Айзека Азимова»… Целые гирлянды из десятков томов, собрания сочинений, нанизанные на яркие индивидуальности авторов. Все это классики научной фантастики, мастера, и в самом деле сотворившие десятки разнообразных миров, поставившие сотни мысленных экспериментов, авторитет их незыблем в этом направлении литературы. Но, очевидно, есть и другая ступень писательского искусства, преодолевающая прихотливое внимание к частным проблемам.

Имя Ивана Антоновича Ефремова тоже широко известно любителям фантастики, его книги постоянно переиздаются. Однако его творчество — иного порядка. Это единый мир кристальной чистоты, мерцающий строгим узором граней, мир, насыщенный глубочайшей внутренней логикой, из произведения в произведение выковывающей неразрывную цепь железной причинности. Это вдохновенный гимн величию мироздания и могуществу человека в нем.

Полновесностью и энциклопедичностью выдвигаемых идей Ефремов резко выделяется из общего ряда писателей-фантастов. Тут нет попытки противопоставления. По свидетельству современников, его интеллектуальная мощь и особенное, планетарное мышление окутывало фигуру писателя аурой мудрости, обаяния и колоссального превосходства.

Сам Ефремов считал себя воспреемником идей русского космизма и особенно ценил Вернадского и Циолковского, в апокриф вынося свое глубокое сочувственное изучение этической философии Рерихов. Идеи космизма не были для Ефремова модным увлечением или попыткой приобщиться к авторитетам, придать значимость собственной личности. Он пришел к ним как выдающийся ученый-естественник, совершивший революционные открытия в своей области и создавший на стыке геологии и палеонтологии науку тафономию, повторив в этом синтезе путь всех лучших творцов русской науки XX века — от Вернадского до Гумилева. Будучи доктором биологических наук, увлекаясь психологией, интересовался практически всеми областями знания, понимал неразрывное единство всех наук и настаивал на необходимости синтетических, междисциплинарных исследований. Сосредоточение не на науках, а на проблемах — это кредо Вернадского Иван Антонович воплотил всей своей жизнью.

Он не был эпигоном, подражателем «отцов космизма», повторяющим на все лады уже сказанное. Он был самостоятелен в своем творческом поиске, за ним стояла та полнота мыслительной деятельности, что в предельных своих проявлениях выплавляется в особую мудрость духа.

Именно духовная зрелость способна уберечь от поспешных спекуляций, а научная честность исследователя позволит избежать неверных ассоциаций, которые образуют стойкие клише, мешающие пониманию, позволит точно уловить границу допуска. Этими способностями обладал Иван Антонович в полной мере.

Он очень много писал о взаимодействии человека и космоса, и в этом отношении являлся космистом, но особенное внимание к социологической проблематике делало его мышление именно планетарным во всей полноте этого определения. Человек был для него неотделим от общества, а общество — от всей эволюции жизни на Земле. Он не выдвигал не охваченных мыслью абстрактных гипотез. А ведь при недостаточном знании жизни творчество легко вырождается в скороспелые выдумки, хотя бы и наполненные эзотерической терминологией.

Перед взором ученого проходили будоражащие картины эволюционного прошлого планеты, могучий диалектический ум неизбежно задавался вопросом о будущем и реальном положении настоящего. Ясно понимая увязанность биологии с психологией, он осмысливал их в контексте эволюции человека как вида. [3.русский космизм].

Ефремов обнаружил великое соответствие между эволюцией всей жизни на Земле и духовным развитием индивида.

Теория инфернальности. Или даже не теория — «свод статистических наблюдений над стихийными законами жизни и особенно человеческого общества», — как говорит Фай Родис, героиня романа «Час быка».