Вселенная Ивана Ефремова. Интуиция «Прямого луча»

Животные, накапливающие в геологическом времени приспособления к определенным экологическим нишам, оказывались тупиком развития при малейшем изменении окружающей среды или истощении кормовой базы. Чем совершеннее было приспособление, тем больше терялась независимость от внешних факторов. Вид вымирал. Способность выжить при выходе из ареала обитания — именно по этому критерию шел отбор генетических мутаций. Наблюдая гигантские кладбища ископаемых животных, гекатомбы жертв на пути поиска универсальных качеств, Ефремов понял это особенно отчетливо.

Человек возник на стыке трех ландшафтных зон — леса, степи и гор. Он явился наиболее оптимальным решением эволюции. Незавершенность и многофункциональность базовых приспособлений стала ответом на несколько миллиардов лет естественного отбора. Человек оказался пластичен в своей адаптации к миру. Большая часть рефлексов у него не закрепляется на генетическом уровне, а носит условный характер и может видоизменяться. Это динамичная саморазвивающаяся система без жестких видовых программ.

Отсутствие узкой специализации компенсировалось развитием мозга, к этому же вела необходимость передавать накопленный опыт. Это, в свою очередь, было неизбежно при отсутствии поведенческих программ большой сложности.

Выделившись таким образом из природы, человек при помощи более развитых чувств вскоре ощутил свое одиночество, уподобившись команде корабля, ринувшегося в неизведанные воды и вынужденного выживать в мире беспощадных штормов самостоятельно.

Ефремову стало ясно, что здесь проходит параллель с эволюцией самого человека как личности. Писатель проследил те же этапы на качественно ином уровне. Человек — существо двойственное, подчиненное, помимо законов физиологии, законам развития общества, — этой второй своей природы.

Но общество — создание людей, при его образовании не было миллионов проб и ошибок, посредством которых слепой природный процесс выбирает срединный путь. Закон усреднения в обществе превращается в направленное уничтожение малых чисел, то есть совершенства. Разумное существо, однако, не должно уподобляться качественно более низкой структуре и брести наугад.

Человек, всецело растворяющийся в сопутствующей исторической ситуации, аналогичен животному. Приспособление к ограниченной, несовершенной системе ведет к умножению недозрелого и гипертрофии однообразия. Поверхностная адаптация губила триллионы живых тварей, стоило пересохнуть болоту, выгореть лесу или зарасти лугу, где они жили. Так и в человеке бездумное подстраивание под существующие модели поведения порождает духовно незрелую личность, неспособную выйти за определенные временем рамки. При изменении общественной структуры слом жестких стереотипов приводит к катастрофическим внутренним кризисам, которые оборачиваются «потерянными поколениями». Конечно, размышлял Ефремов, в каждом из нас две половины: одна рвется к новому, другая бережет прежнее и всегда рада вернуться к нему. Но никогда возвращение не достигает цели («Туманность Андромеды»).

Когда личность всецело ориентирована на воспроизводство существующего и на полную социальную адаптацию, тогда общество перестает развиваться, не испытывая сопротивления.

Человек теряет реальную связь с прошлым, лишается будущего, уплощается и становится тупиковой ветвью развития. Обладая совершенной физиологией человека, духовно он становится несовершенен. Вершина биологической эволюции должна создать ту же открытость к изменениям мира внутри себя, уравновесить второй чашей весов свою диалектическую природу.

Взрывы и медленное угасание — суть любого процесса, ныне это превосходно показывает синергетика. Борьба с энтропией возможна только в открытых системах. Но необходимо также постоянство внутренней среды, — важнейшее условие накопления и усвоения приходящей информации. Только на основе критического количества возможны качественные преобразования. Для человека первобытного они проявились в выделении его из природы и развитии сознания. Для человека будущего новое качество, согласно закону отрицания отрицания, явится в виде возвращения к природе, но на иной энергетической основе — в форме сознательно активного эволюционного фактора.

Так неожиданно, но непреложно палеонтологическая летопись трансформировалась в гуманистическое учение о роли человека, о путях его духовного совершенствования. Учение, напрочь лишенное спекулятивных домыслов и надуманных построений, но вытекающее со всей силой естественного порядка вещей из самой жизни, из осознания простого факта, что от законов мироздания нельзя уйти, а можно лишь согласовать свои пути с ними.