Вселенная номер два

Двери в комнаты были открыты, но занавешены выцветшими гардинами. Настя заглянула за одну из тряпок – в небольшую комнатушку были втиснуты сразу три двухъярусные кровати, сбитые из досок. По углам высились горы пакетов, набитых тряпками и обувью. Обитатели комнаты – четыре женщины неопределенного возраста в заношенной одежде – лежали или сидели на своих кроватях. Кто-то дремал, кто-то бессмысленно пялился в экран смартфона. И у каждой на руках был младенец!

Появление Насти никто не заметил – все женщины словно были объяты непонятным дурманом. Младенцы тоже молчали – каждый из них крепко присосался к груди своей кормилицы. Настя смотрела, как ближайшая к ней смуглая черноволосая пышка лет тридцати, без стеснения вывалив груди, кормит ребенка – крохотные младенческие губки плотно сжимали темный сосок.

Настю отчего-то передернуло от этого зрелища. Она скрылась за занавеской и заглянула в другую комнату. Это было пространство побольше – сюда поместилось четыре двухъярусных кровати. И эта комната так же, как предыдущая, была полна дремлющих или вяло переговаривающихся женщин с младенцами, которые не переставая, сосали грудное молоко.

Настя шагнула в коридор и налетела на приземистую дородную фигуру.

– Добрый вечер! – произнесла фигура низким прокуренным голосом.

Настя отшатнулась и выхватила из сумки смартфон.

– Я снимаю! – угрожающе сообщила она. – Видите? Я все снимаю… и стримлю в интернет. Понятно?

Про стрим Настя соврала. Но сейчас, в самом сердце странного притона, полного неадекватных наркоманок и преступниц, ворующих младенцев, Настя вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. И вранье про прямой эфир показалось ей спасительной соломинкой.

– Я сейчас… полицию вызову! И вас всех повяжут! – сорвавшимся голосом добавила Настя, страшно жалея, что поддалась порыву и решила поиграть в борца за справедливость. – За киднеппинг знаете, сколько дают?

Фигура не испугалась.

– Может, я смогу тебя чем-то заинтересовать?

Не дожидаясь ответа, обладательница прокуренного голоса двинулась на кухню. Настя, поколебавшись, пошла следом. Чем эта директриса притона – а в том, что неопрятная тетка тут главная, сомнений не было – сможет ее удивить?

Когда она вошла на кухню, на липком, заставленном чашками столе лежали две стопки пятитысячных купюр.

«Директриса» уже сидела за столом, держа в руке недоеденный бутерброд с дешевой вареной колбасой – откусывая, она клала еду прямо на грязную клеенку.

Настя растерянно разглядывала деньги.

– Тут двести, – проговорила Директриса.

Настя проглотила слюну.

– Все еще хочешь звонить в полицию? Нас же завтра отпустят, – равнодушно продолжила тетка. – А так у тебя есть уникальный шанс разбогатеть.

Ее губы сложились в неприятную кривую ухмылку.

Настя, поколебавшись, выключила запись. Сунул смартфон в сумку. Обвела взглядом крохотную захламленную кухню – словно пытаясь убедиться, что ее саму никто не снимает. Снова внимательно осмотрела деньги. Взяла одну купюру, проверила, есть ли на ней водяные знаки. Купюра была настоящей.

В голове уже запустился невидимый калькулятор. Двести тысяч – это не так, чтобы очень много. И все же – эти деньги позволят Насте закрыть кредитку. Починить ноутбук. Подкинуть денег маме, в Курган – она как раз недавно потеряла работу. И даже, может быть, останется на горящий тур в Индию. Или, на крайний случай, в Египет. А ведь Насте так нужен отдых! Она не была на море уже года четыре. А главное – ей вообще ничего не нужно делать, чтобы получить деньги. Не нужно корячиться на работе или откладывать по паре тысяч, ограничивая себя во всем… Не нужно выпрашивать, унижаясь, у мерзкой начальницы Антонины Эдуардовны дополнительные смены в магазине, чтобы подработать лишнюю копейку. Нужно просто положить купюры в карман. Как в казино. Шальной джек-пот!

Настя колебалась – еще минуту назад она горела желанием совершить доброе дело. Вывести на чистую воду шайку преступниц. И вот, двести тысяч рублей спустя она готова заткнуться, и никто никогда не узнает о странном притоне с ворованными детишками! Но ведь это мафия! У них, так и так, всё схвачено. В полиции. Может быть, в префектуре района. Возьмет Настя деньги, не возьмет – притон от этого не закроется. А она может неплохо поправить свое финансовое положение…

Жизнь вообще нельзя делить на черное и белое. Жизнь – это полутона…

– Что тебе, больше всех надо? – поинтересовалась Директриса, словно прочтя крутившиеся в Настиной голове мысли.

Ее фигура, облаченная в мешковатый вытянутый кардиган и выцветшие шаровары, показалась Насте странной. Она глянула в раскрывшиеся полы кардигана – так и есть! Все это время женщина тоже кормила младенца! Он висел у нее на животе, примотанный к телу тряпками. Настя ощутила подступившую к горлу тошноту – голова младенца была бледной и отдавала синевой. Здоровые дети так не выглядят! А этот ребенок – что крепко ухватился за женский сосок – был таким же синюшным, как и младенец попрошайки из метро. Он выглядел мертвым. И все же… продолжал сосать грудь!

Как такое может быть?!