Вселенная. Происхождение жизни, смысл нашего существования и огромный космос

Важнейший вопрос, связанный с зомби, довольно прост: могут ли они вообще существовать? Если могут, то это убийственный аргумент против идеи о том, что сознание можно объяснить в контексте одних лишь физических свойств. Если у нас есть два идентичных множества атомов, каждое из которых выглядит как человек, но одно обладает сознанием, а другое — нет, то сознание не может быть чисто физическим явлением. Должен существовать ещё какой-то компонент, не обязательно бестелесный дух, но как минимум ментальный аспект, сопутствующий физической конфигурации.

Когда мы рассуждаем о существовании зомби, мы вовсе не обязательно имеем в виду существование физическое. Нам не требуется вообразить, что мы могли бы встретить всамделишного зомби здесь, в нашем реальном мире, причём зомби состоял бы из таких же частиц, что вы и я (если вы — не зомби, из чего я в дальнейшем собираюсь исходить). Мы просто представим себе возможный мир с иной фундаментальной онтологией, пусть в нём и могут быть почти такие же частицы и взаимодействия, как в нашем. В нём просто не будет ментальных свойств.

Чалмерс утверждает, что, поскольку зомби — это мыслимые, логически представимые существа, мы уже знаем, что сознание несводимо к физике, независимо от того, могут ли зомби существовать в нашем мире. Ведь в таком случае мы убедимся, что сознание нельзя объяснить одними лишь свойствами материи; материя может проявлять одни и те же свойства как при участии сознательного опыта, так и без него.

Разумеется, затем Чалмерс говорит, что представить таких зомби можно. Ему это не составляет труда, и вам, возможно, тоже. Можем ли мы в результате заключить, что в мире существует ещё что-то, кроме физической Вселенной?

* * *

Определить, «представимо» ли что-либо, сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Мы можем выдумать некое существо, которое выглядит и ведёт себя точно как человек, а на самом деле это мертвец, не обладающий внутренним опытом. Но можем ли мы представить себе, чтобы поведение такого существа в действительности было неотличимо от поведения обычного человека?

Допустим, зомби споткнулся и ушиб палец. Он вскрикнет от боли, поскольку человек поступил бы именно так, а зомби ведёт себя точно как человек. (В противном случае мы могли бы распознать зомби по их необычному поведению.) Если вы ушибли палец, в вашей коннектоме побегут определённые электрохимические сигналы, и такие же сигналы будут передаваться в коннектоме у зомби. Если бы вы спросили зомби: «Почему ты вскрикнул?», он бы ответил: «Палец ушиб, мне больно». Когда мы слышим подобную реплику от человека, мы предполагаем, что он говорит правду. Но зомби может лгать, поскольку ему чужды такие ментальные состояния, как «испытывать боль». Почему зомби всё время лгут?

Если уж на то пошло, а вы уверены, что вы не зомби? Вы думаете, что зомби не являетесь, поскольку обладаете внутренним опытом. Можете описать его в журнале или спеть о своих переживаниях песню в кофейне. Но идентичный вам зомби делал бы то же самое. Ваш двойник-зомби клялся бы и божился, что у него точно так же, как у вас, есть внутренний опыт. Вы не считаете себя зомби, но зомби утверждал бы ровно то же самое.

* * *

Проблема в том, что концепция «внутренних ментальных состояний» не из тех, что просто проявляются сами по себе, когда мы взаимодействуем с миром. Эта концепция играет важную роль при отслеживании человеческого поведения. Выражаясь неформально, мы определённо можем себе представить, как ментальные состояния сказываются на наших физических действиях. Я доволен, следовательно, я улыбаюсь. Идея о том, что ментальные свойства существуют отдельно от физических, однако совершенно не влияют на них, не так легко укладывается в голове, как это могло бы показаться.

Согласно поэтическому натурализму, представить философских зомби попросту невозможно, поскольку «сознание» — это особый способ рассуждения о свойствах определённых физических систем. Фраза «воспринимать красноту красного цвета» относится к высокоуровневому дискурсу, при помощи которого мы обсуждаем эмерджентное поведение базовой физической системы, а не отдельную сущность, не связанную с данной системой. Это не означает, что такие переживания нереальны; моё восприятие красного совершенно реально — как и ваше. Красное реально настолько же, насколько реальны флюиды, стулья, университеты и своды законов — в том смысле, что «красное» играет существенную роль для успешного описания определённой части естественного мира, в конкретной области применения.

Может показаться странным, что логическая возможность концепции зависит от того, окажется ли истинной такая онтология, но мы не можем судить, насколько разумна концепция «человекоподобных существ, не обладающих сознанием», пока не разберёмся, что же такое «сознание».