Вселенная шай-ти: часть I

- Так уж и отрываешь, как же, - Кор-ар был уверен, что таких капсул у этого пирата в грузовом отсеке стояло не менее десятка. - Ладно, полетел я. Если что, мои координаты ты знаешь.

- Конечно, конечно, уважаемый, - уверил пират.

- Поднимайте нас! - Отдал приказ Кор-ар в браслет-коммуникатор на правом верхнем запястье.

Прошла секунда, Кор-ар и матово блестевшая капсула подернулись искрами и исчезли из пиратской рубки, чтобы оказаться на палубе совершенно другого корабля.

Соню все дальше и дальше уносило в чернильную даль космоса от родной планеты.

* * *

Ей не снилось ничего. Соня так привыкла к тому, что стоит закрыть глаза и под ноги ложатся рельсы, а вдалеке слышится стук колес, что густая, вязкая темнота, из которой никак не получается вынырнуть на поверхность - словно толща воды над тобой, но нет конца у нее и края - не вызвала в девочке даже страха, только удивление. Как же так? Для нее и мир снов пропал? А Граф обещал всегда находить к ней дорогу, когда нужна будет помощь или совет.

Мысли медленно плыли в голове, переваливались друг через друга, неуклюжие, тяжелые, и отделаться от них никак не получалось.

Зря она уговорила родителей сделать ей новую связку ключей - знала бы, ни за что бы просить не стала. Пусть бы встречали, хотя и казалось это уже глупым, несолидным. Перед однокашниками не хотелось казаться малолеткой, которую до сих пор за ручку водят до школьного подъезда.

Ключи так и болтались на ярком оранжевом ремешке на шее. Чтобы не потерять.

Сначала Соне очень хотелось убедить себя: сон, все сон. Так же бывает, что путаешь их с реальностью: все есть, от запаха до осязания и вкуса! И последовательность событий не ползет нитками и туманами, лестницы не выскакивают из ниоткуда, города не меняются местами, не сливаются в один.

Но чем дальше раскручивалась реальность, тем яснее девочка понимала: сны остались где-то там, за гранью, как им и положено. И не скажешь: "Как глупо! Надо же такому было присниться?"

Никогда этого не будет.

У Сони только и оставалось это слово "никогда".

Был еще рюкзак цвета мокрого асфальта, с алыми полосами вдоль молний и брелком-кроликом - ярко салатовым, стеклянным. С книжками, тетрадками, ручками.

Если не отберут.

Куртку-то отобрали, хорошо хоть донага не раздели, джинсы со свитером оставили. А один кроссовок потерялся. Наверное, еще там, на Земле.

Ее жизнь больше ей не принадлежала.

Того, о чем говорили Крыс и Богомол, Соня не понимала. Все-таки не в сказке оказалась или какой фантастической книжке. Это только там бывает при таких путешествиях: герой мало того, что каким-то избранным оказывается с кучей друзей за соседней дубравой, так еще и на всех местных диалектах не только говорит, но и поет, и стихи слагает, а уж как виртуозно ругается, словно весь словарь проглотил от корки до корки!

С ней такого не было.

Не понимала.

Догадывалась: ничего хорошего не ждет, а этот Богомол, которого как-то странно и щелкающе называли Кор-ар, теперь был ей заместо хозяина. Как на Востоке.

Соне не хотелось обо всем этом думать - только лежать, лежать, лежать...

Но это было бы очень... недальновидно. И хотя девочка частенько считала себя глупой и наивной, но к дурам не причисляла. Дома она любила слушать, смотреть, а потом анализировать происходящее. Или просто запоминать чью-то личную информацию. На уровне бытовых мелочей: у Андрея из соседнего подъезда аллергия на яичный белок, поэтому, когда он приходит в гости, не нужно предлагать ему яиц; а Света, троюродная сестра, собирает статуэтки японских котов - это просто вскользь в каком-то разговоре мелькнуло, а Соне больше не нужно было ломать голову над подарком на ее день рождения. Это были просто мелочи, но они помогали жить в некотором согласии с окружающими.

Здесь... от нее ждали, вроде как, послушания. Очень уж напоминали Соне действия Крыса грубую дрессировку. Даже не так - запугивание. Чтобы зверь сидел в своей норе, молчал и не досаждал. Но собака, если на нее замахнуться, и броситься может, и изуродовать обидчика, и даже горло перегрызть, а ей такого точно не сделать! Ну, что вообще можно противопоставить клыкам, когтям и защитным панцирям?

И при таком раскладе считаться зверем - не самая плохая перспектива. Всяко лучше, чем быть действительно мертвой.

Капсула, в которую ее засунули, совершенно не мешала смотреть на окружающий мир, только немного искажала цвета - осветляла - да звуки приглушала. Правда, сначала Соня этого не знала, помнила только, как на корабле Крыса сознание потеряла от газа, а когда очнулась, вокруг было темно, хоть глаз выколи. И тихо. Только мерно что-то гудело вдалеке.

Соня в первый момент испугалась, дернулась, думала, что ослепла, но потом разглядела на некотором расстоянии от нее несколько ярких огоньков на двери - что это дверь девочка тоже позже поняла. Она смотрела на них и смотрела, боясь оторвать взгляд: пропадут же, и что ей тогда делать в этой вязкой темноте, где собственное дыхание кажется безумно громким?

Лежа в темноте, она пыталась считать, чтобы хоть как-то отмерять время.

Сбилась на ста двадцати трех тысячах.