Вселенная. Вопросов больше, чем ответов

Одним из первых, кто обратил на это внимание, был уже не раз упомянутый Жорж Леметр. В своей статье 1927 года «Однородная Вселенная с постоянной массой и возрастающим радиусом, объ­ясняющая радиальные скорости внегалактических туманно­стей» он называет начальное состояние Вселенной «первичным атомом» и пишет: «Слово “атом” следует здесь понимать в его первоначальном, греческом значении. Атом является чем-то на­столько простым, что о нем ничего нельзя рассказать и нельзя поставить относительно него ни одного вопроса. Здесь мы имеем совершенно непостижимое начало. Лишь когда атом распался на большое количество фрагментов, заполняя пространство не­большого, но не равного точно нулю радиуса, физические поня­тия начали приобретать значения».

Надо признаться, данный подход — говорить не о самом нача- ^Ле>^а о моменте времени немного спустя — не потерял своей акту­альности в космологии и поныне. Только «немного» это гораздо сильнее сегодня приблизилось к начальному моменту рождения деленной, чем во времена Леметра.

323

И, раз плотности были огромны, то и температуры — тозке? Сейчас мы знаем, что да, это действительно так, — но довольно продолжительное время теории «горячего» рождения Вселенной и рождения из сверхплотного «облака»¹ холодных пылинок кон­курировали друг с другом. Более того, вторая гипотеза одно вре­мя пользовалась даже большей популярностью!

Вообще неискушенному читателю это, наверное, может пока­заться даже парадоксальным — но ведь совершенно ясно, каза­лось бы, что были огромные плотности, огромные температуры и огромные давления, и давления эти и двигали расширением Вселенной.

Но уже не в первый раз мы должны сказать — все совсем не так. Огромные давления (которые, безусловно, были) двигать расширением Вселенной никакие могли. И тут слово лучше пре­доставить нашим выдающимся ученым (причем не только в об­ласти космологии) Я.Б. Зельдовичу и И.Д. Новикову. Цитируем их классическую книгу «Строение и эволюция Вселенной», по которой учились, думаем, уже не одно поколение советских и российских космологов: «Можно ли говорить о том, что высо­кое давление является причиной расширения Вселенной, что сильно сжатое вещество расширяется по той же причине, по которой разлетаются газы высокого давления, образующиеся при детонации заряда взрывчатого вещества? Нет, такая точ­ка зрения совершенно неправильна. Качественное различие заключается в том, что заряд взрывчатого вещества окружен воздухом при атмосферном давлении. Расширение вызывает­ся разностью между колоссальным давлением газа (продук­тов взрыва) и сравнительно слабым давлением окружающего их воздуха. Но когда мы рассматриваем давление в однород­ной Вселенной, то предполагается, что давление распределено строго однородно! Следовательно, между различными части­цами на один и тот же момент нет разности давления, следова­

¹ Напомним еще раз, мы говорим о моментах времени чуть погода самого-самого начала. — Примеч. авт.

324

тельно, нет и силы, которая могла бы повлиять на расширение _й тем более быть причиной расширения. Сам факт расширения в существующей теории есть результат начального распределе­ния скоростей. Причина этого начального распределения пока неизвестна».

И действительно, на момент выхода этой книги (1975 год) подходящей кандидатуры на причину расширения Вселенной не существовало, она была предложена немного позднее. Но к это­му мы еще вернемся.

Сама теория «горячего» рождения Вселенной была созда­на выдающимся ученым Георгием Гамовым в конце 40-х годов XX века. Вообще Гамову принадлежат целых три достижения «нобелевского» ранга — теория «горячей» Вселенной (а это теория действительного именно такого, высочайшего разряда), «трехбуквенная запись» генетического кода (оцените ширину научного горизонта!) и теория альфа-распада атомных ядер, соз­данная им, когда ему было всего 24 года.

Увы, ни одна из этих вполне заслуженных (ведь открытия, тесно связанные с его теориями, премиями отмечены были) на­град ему так и не была присуждена. Возможно, дело тут в том, что отпущенный ему срок жизни оказался не очень долгим — всего 64 года. А посмертно Нобелевские премии не дают. Так что, по словам Виталия Гинзбурга (которому на момент присуждения исполнилось 87 лет), «чтобы получить Нобелевскую премию, надо жить долго».

Когда Гамов разрабатывал свою теорию «горячей» Вселен­ной — которая с легкой руки астрофизика Фредерика Хойла чуть позже получила известное ныне каждому любителю астрономии название «теория Большого Взрыва», — он был профессором Университета Джорджа Вашингтона в США. Однако путь в науку У Гамова начинался в Ленинградском университете, а его науч­ным руководителем был Александр Фридман, тот самый созда­тель теории нестационарной Вселенной. И, по словам Гамова, саму идею «горячего» рождения Вселенной он впервые услышал именно от своего учителя.

325