Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

Корабль дернулся и прекратил вращаться — невидимая щупальца схватила свою добычу и повлекла ее к распахнутому чернотой зеву. Нас уже ждал открытый ангар и встреча с теми, кто с такой легкостью пресек наш побег. Нам ничего другого не оставалось, как сидеть в пахнущей горелым пластиком консервной банке, и разглядывать приближающийся линкор. Больше не было сказано ни одного слова и лишь редкие пощелкивания выгоревшей электроники, да приглушенный плач нарушали тишину на корабле.

Глава 17. Торги

Пришла пора расплачиваться за неудачи. Уже когда нас принял на борт линкор Сатринга, у меня началась сильнейшая одышка — остатки легких не справлялись. Я начал кашлять кровью. Еще какое-то время Младший суетился вокруг, впрыснул мне какой-то препарат, но намного легче не стало. В конце концов, парень со вздохом отступился; маленький челнок, ставший мне временным пристанищем и больничной палатой, дернувшись в последний раз, замер. Экран проектора мигнул и свернулся, оставив в воздухе слабый, быстро гаснущий зеленый след.

— Вот и кончился заряд, — грустно сообщил Младший.

— Он нам больше не нужен, — с трудом выдавил я. — Теперь дело за малым.

Пошатываясь, я встал и прошел в хвост челнока, миновав узкий закуток под приборами, куда забился старший из двух братьев. Выглядел он, надо признать, ужасно. Здесь тускло, фосфорицирующим светом, тлели стены. Наверное, их покрывали специальным составом на случай серьезной аварии. Впрочем, света было очень мало и его разве что хватило бы, чтобы найти выходной люк корабля. Но даже в этом скудном освещении было видно, как искажены черты лица. Его губы почернели — они искусал их все — и мелко дрожали. Теперь мужчина плакал молча.

— Младший, — тихо позвал я. — Люк открой.

— Сейчас, сейчас, — мальчишка тут же проскочил мимо, ведя рукой вдоль борта, нашел какую-то панель, отщелкнул ее и, освободив рычаг, потянул на себя.

Зашипела гидравлика, стравливая остаточное давление, у меня заложило уши. Корабль Сатринга жил по своим законам, мы в челноке — по своим. Такие перепады не очень то полезны для здоровья, прямо скажем, но сейчас это самое меньшее из наших проблем.

Я постоял, борясь с головокружением и привыкая к разряженному, точно в горах, воздуху, потом шагнул вперед, щурясь от яркого света, наполняющего помещение огромного ангара.

— Это убьет нас! — заорал мне на ухо голос, и в следующую секунду со спины налетел, подобно обезумевшему зверю, Старший. Одновременно с этим я услышал короткий вскрик Младшего, которого брат, по всей видимости, просто отшвырнул с дороги. Я уже ничего успевал сделать — от толчка мы перелетели через край трапа, услужливо подогнанного под люк челнока. Я попытался удержаться, схватившись за перила, но раненное плечо не удержало двойного веса на рывке и мы, лишь слегка замедлив падение, рухнули вниз. Я неловко вывернуться, пытаясь упасть не на спину, приложился боком, и покатился по жесткому металлическому полу. От удара я даже не потерял сознание, лишь все тело протяжно вздрогнуло, получив новую порцию утомительной боли. Вскочивший гораздо быстрее меня Старший подскочил вновь, словно это я был причиной всех его бед, навалился, вцепившись в шею и пытаясь задушить. Его лицо, искаженное до неузнаваемости непонятными чувствами, было совсем близко. Вот сейчас мне надобно лишь одно мгновение, и он умрет, избавившись от терзаний, так и не поняв, что произошло…

Крепкие руки дернули меня в сторону, одновременно кто-то другой ловко разжал ладони Старшего. Мужчина забился в конвульсиях и затих, но я не заметил, чтобы кто-то бил его или сделал с ним что-то еще. Похоже, приступ сам сходил на нет.

Тут только я заметил Младшего — парень уже был рядом. То ли хотел помочь, то ли считал, что поближе ко мне безопаснее. Правая сторона его лица стремительно распухала, приобретая лиловый оттенок — брат неплохо приложил его.

Вокруг нас стояли, напустив на лица суровость, члены экипажа Белой Лионы — три десятка одетых в удобные комбинезоны солдат с параллизаторами в набедренных кобурах. Да, они умели многое; они были настолько хороши, что их допустили в экипаж линкора, но в них не ощущалось той силы, которой отчетливо веяло от веронов. Я подумал, что Сатринг зря уповает на количество экипажа. Количество никогда не пересилит умение. Хотя, наверное, это расточительство — держать вернов за обычный экипаж, даже если это корабль главы Школы.

— Так, так, — звонкий голос Сатринга наполнил огромное помещение ангара. — Вот и ты, землянин. Не люблю, когда со мной не прощаются!