Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— Мы обыскиваем все закоулки, но пока ничего не нашли. Возможно тот второй, что встречался с комендантом, улетел вместе с преступницей Вени.

— Вы не оставляете возможности, что они до сих пор прячутся где-то здесь? — поморщившись, осведомился я.

— Нет, почти нет, — поправился Партараш. — Конечно, всегда существует возможность, но мы обыскали все вокруг…

Партараш выключил и убрал лазер.

— Все, Ваша Светлость, Вы удивительно терпеливы. Теперь я введу биоботов и перевяжу плечо.

Я в задумчивости пошевели пальцами. Почему-то шевелились все, кроме мизинца. Он потерял чувствительность и даже не дрогнул. Я с интересом уставился на него. Это очень забавно наблюдать за тем, как тело не слушает приказов мозга, но только когда ты точно знаешь, что этот эффект временный и не испытываешь острой необходимости в потерянной функции. Я попробовал приподнять руку и тоже потерпел фиаско, плюс ко всему плечо напомнило, что не стоит забывать о существовании сквозной дыры.

В руку выше локтя мне уперлась горловина инъектра.

— Есть какая-нибудь возможность понаблюдать за землянином? — спросил я и вздрогнул от того, что лейтенант ввел мне раствор. Ощущение было такое, словно под кожу залили разом десять кубиков расплавленного железа.

— Есть, но зачем это надо? Чего на него смотреть? — озадачился Партараш.

— Кажется мне, — сурово сказал я, — ты снова забыл, зачем я здесь. И зачем здесь ты, — я так на него смотрел, что у военного начали трястись руки. Ну, нельзя так! Нельзя быть таким нервным. Что же на самом деле представляет из себя Контроллер, коли его гнева так боятся простые миротворцы? Нет, вероятнее всего, дело не в этом. Кто-то распускает ужасающие сплетни, чтобы придать весу личности Контролера. В них наверняка говорится про чрезмерную и неоправданную жестокость, вспыльчивость нрава и быстроту расправы. Всегда праведной, но не всегда желанной…

— Вам показать? — засуетился военный.

— Покажи, — согласился я.

Партараш выскочил из комнаты и через несколько минут влетел обратно, поставил на стол небольшой проектор. Включил его, перещелкнув несколько тумблеров. Я увидел плохо освещенное подвальное помещение, исщербленные временем стены, и тело человека на грязном, покрытом какими-то ошметками полу. Мне сразу бросилась в глаза неестественно вывернутая правая нога — по-видимому, она была не только вывихнута, но и сломана. Да, я угадал, это был Алек Грог, весь заляпанный черными потеками крови.

Конечно, я видал на своем веку состояния и похуже, да и сам я когда-то подвергался куда более жестоким и кровавым избиениям, но все равно сердце от увиденного на мгновение замерло у меня в груди. Я почувствовал, как волной дрожи выплеснулся мне в кровь адреналин, как потекло по венам волнение. Сердце назойливо заколотилось где-то в горле. Печально, ведь я думал, что научился бороться с проявлениями своего тела.

— Значит так, смотреть и правда не на что, — сказал я хрипло, отвернувшись от экрана. — Накладывай повязку и оставь меня — я переоденусь. За это время ты должен привести его в порядок. Хочу, чтобы нога была вправлена, и он был в сознании. Чист, умыт, мог думать и говорить. Мне нужна комната без видеоатчиков, потому что я работаю не теми методами, к которым вы все привыкли. Мне ведь не придется проверять, исполнил ли ты мой приказ, Партараш? — ласково закончил я, но за всем этим таилась настоящая, невыдуманная угроза.

На мои слова военный отчаянно закивал головой, выражая свое согласие, и я продолжал:

— В комнате без видео наблюдения должен стоять стол в дальнем его конце и на нем мощная лампа, направленная в сторону двери. Мне поставьте стул за столом у самой стены. Я хочу, чтобы вы привели мне туда этого землянина. После этого я буду говорить с ним наедине. Потом с комендантом. А там будет видно.

— Простите меня, — надрывающимся голосом залепетал военный, — но мы не успеем привести пленника в порядок за время, пока вы переоденетесь. И подготовить комнату.

— Сколько вам нужно? — проворчал я, вновь попытавшись пошевелить рукой. Жжение под кожей прошло и боль в сквозной ране тоже начала утихать.

— Пол часа, Контроллер, — твердо сообщил военный. — И я бы порекомендовал вам взять с собой оружие, землянин опасен особенно, если мы его подлечим.

— Пусть это тебя не волнует, — отмахнулся я.

Глава 19. Допрос

Принесли удобное мягкое кресло, и я вальяжно развалился в нем, наслаждаясь мраком темной комнаты. Никогда бы не смог представить, что в чужом лагере, совершая самую большую в своей жизни аферу, буду чувствовать себя настолько непринужденно.

Я не ощущал никакой опасности и вовсе не желал думать о факторе неожиданности, словно все инстинкты разом умерли. Был ли это эффект хронической усталости, вызванный тяжелыми физическими и психологическим лишениями, или явившаяся неизвестно откуда беспечность — не знаю. Впрочем, восстанавливая позднее все произошедшее из разрозненных мазаечных кусков воспоминаний, я пришел к однозначному выводу: невозможно было ничего предвидеть или предугадать.