Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

Даже на неискушенный взгляд квартира была обставлена небогато и отвратительно запущена. Обшарпанная, протертая мебель выглядела жалко, ее было мало, никаких вещей, придающих уют, только самое необходимое. На кухне стояла плита, красная от налета солей железа раковина, одна единственная тумбочка и над раковиной шкафчик. На плите одинокая алюминиевая кастрюля, из нее торчит половник. Закопченный чайник. Стены в жирных пятнах и подозрительных бурых отпечатках. Кетчуп, наверное.

Холодильник у двери. На столе у стены чашка, которую давно не мыли; две рюмки, бутылка недешевой водки и ряд из четырех пустых бутылок на полу под окном. Две табуретки.

Жмурясь от яркого света, Стас поставил на плиту чайник и зажег газ. Я присел у стола, придвинул к себе бутылку водки, покрутил, разглядывая этикетку, отставил в сторону и поймал внимательный взгляд дяди.

— Зачем пришел? — спросил он грубовато.

— Пришел? — с наигранным удивлением переспросил я. — Соскучился.

— Зачем ты прилетел в Москву? Глупо тратиться на перелет, когда учебный год еще не закончился. Отчислили уже?

— Для пьяного вы хорошо соображаете, но поспешу разочаровать — нет.

— Ты долго ехал, я протрезвел. Так, зачем?

— Квартиру хочу продать.

Стас заметно поскучнел. Его напряжение схлынуло, он медленно сел за стол, облокотившись о столешницу локтями. Я заметил на его руке широкий и длинный свежий шрам, кожа вокруг которого все еще слегка шелушилась. Ничего себе, вот это дела — его недавно ранили. Должно быть, жизнь у моего дяди не сахар, если он, врач, подвергся какому-то нападению или вступал в бой!

Я одернул себя, закурил. Все эти восторженные юношеские эмоции пора было отбрасывать, мне не хотелось себя считать мальчишкой, восхищающимся бывалым бойцом. Да, не скрою, самое большое приключение в моей жизни — это когда я летел с велосипеда и напоролся на сук в траве. Тогда мне наложили три шва на лодыжку. Родители очень переживали. А здесь настоящая боевая рана, наверняка же он ее не в пьяной поножовщине получил!

Я поморщился, глядя на ввалившиеся от постоянного возлияния глаза Стаса. Может, я зря так расфантазировался? Последняя версия не лишена смысла.

Мы долго молчали, потом я не выдержал. Наверное, это были жалость и надежда.

— Хотите быть врачом там, где вы нужны всего семнадцати людям, но нужны очень сильно? — спросил я, выпустив в воздух маленькой кухни плотный клуб сигаретного дыма.

— Ты о чем? — проворчал Стас, и в его взгляде вновь что-то мелькнуло.

Чайник закипел, но дядя не обращал на это ровным счетом никакого внимание, не отрывая от меня цепкого взгляда. Стас ждал ответа.

Я встал и выключил газ, стряхнул пепел в раковину. Покровский поворачивался за мной, словно боялся упустить любое мое движение. Он очень постарел внешне за два года. Кроме того, алкоголь тоже не оказывал на него положительное влияние. В сорок лет я бы дал ему все пятьдесят или даже немного больше. И не из-за морщин. В его волосах появилась седина, а в глазах поселилась пустота. Он был стар.

— Стас, вы боитесь неудач?

— Их было много в моей жизни, — со вздохом ответил дядя. — Не хотелось бы опять ошибиться…

— Потому боитесь что-либо делать, — уверенно договорил я.

Стас помедлил, потом кивнул и тут же ощетинился:

— К чему все это? Что ты хочешь мне рассказать?

— Не торопите события, Стас. Я расскажу все, но только тогда, когда пойму, что вы еще не шагнули слишком далеко.

Стас встал так резко, что табурет с грохотом упал на пол.

— Сопляк! Ты пришел упрекать меня?! — он навис надо мной, еще никогда я не видел двоюродного дядю таким разъяренным. Я слышал, как в комнате за стеной, что-то уронив, кинулся к двери Денис.

Он успеет разве что к кульминации.

Ударю, — прочел я в глазах дяди ответ на поставленный вопрос. Его кулак начал движение к моему лицу. Я встал. Денис показался в дверях кухни.

— Змей! Нет! — крикнул он.

Я подался вперед, налетая на кулак раньше, чем Стас предполагал ударить.

Помощь Дениса не понадобилась. Он стоял у входа и смотрел на нас. Я криво улыбался — кулак Стаса лишь слегка скользнул по скуле, неприятно, но не смертельно; шагнув вперед, я здорово ослабил довольно точный для пьяного человека удар. Я вполне мог бы защититься, но не стал этого делать, потому что теперь Стас был готов слушать.

Обернувшись, посмотреть на Дениса, и неожиданно встретил короткий благодарный взгляд. С этим человеком мы поняли друг друга без слов.

Стас отвернулся, потом с усилием потер глаза и грузно сел на табурет, подняв его с пола.

Денис прошел к холодильнику, достал из морозилки кусок замороженного мяса в полиэтиленовом пакете и, протянув мне собрался выйти, но я жестом остановил его.

Это не я так решил, так решил Ворон.

Теперь я понял, по какому принципу Родеррик Стерт выбрал меня из своих многочисленных студентов и смог ответить на самый вечный вопрос Вселенной: почему?