Всем смертям назло

Немецкие батареи, находившиеся на северном берегу залива, пытались обстрелять нас, но катера сопровождения своевременно поставили дымовую завесу.

Вот и родной Кронштадт. Чувствую, как учащенно бьется сердце. Смотрю на боевых товарищей, и мне кажется, что за весь поход, даже в самые тяжелые минуты, они так не волновались, как сейчас, перед встречей с друзьями.

На пирсе ровными шеренгами стоят моряки. Среди них экипажи подводных лодок Афанасьева и Вишневского, вернувшихся в базу несколько раньше нас. Совсем недавно здесь так же торжественно и радостно встречали и их.

Те, кто стоят на причале, уже по внешнему виду «Щ-303» угадывают, какие невзгоды выпали на долю пашей «старушки». Они видят ободранный, покрытый коричневой ржавчиной корпус лодки, пробитую надстройку, изрешеченный пулями козырек над мостиком, пробоины, вмятины, свернутый вправо форштевень и понимают без слов, что нелегко нам досталась победа.

Оркестр играет встречный марш. Моряки «Щ-303» выстраиваются на палубе своего корабля. Командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц принимает от меня краткий рапорт, потом обнимает и крепко целует.

Матросы с подводной лодки Вишневского преподносят нам цветы. А нам кажется, что сегодня и солнце светит ярче, и береговая база подплава выглядит красивее. Смотрят подводники друг на друга и только сейчас — в походе на это не обращали внимания — замечают, как осунулись, побледнели лица. Все стали словно старше.

Но вот моряки сходят на берег. Каждого окружают друзья, взволнованные, радостные, жмут руки, забрасывают вопросами. А по пирсу разносится визг поросенка. Это несут традиционный подарок. На ленточке, которой кокетливо повязан поросенок, написана цифра «2» — число потопленных нами транспортов.

Подводникам вручают пачки писем. И люди, присев кто на камень, кто прямо на траву, читают, читают, не отрываясь, эти дорогие весточки от отцов, матерей, любимых девушек.

В честь экипажей подводных лодок «Щ-303» и «Щ-406» на береговой базе подплава был устроен торжественный вечер. Выступал ансамбль песни и пляски. А потом начались танцы, и подводники, забыв о всех недавних трудностях и невзгодах, весело закружились по залу.

За успешное выполнение задания весь экипаж «Щ-303» был награжден. Пять человек заслужили орден Ленина, еще пятеро — орден Красного Знамени, остальные — орден Красной Звезды.

Наша славная «старушка» прекрасно выдержала боевой экзамен и как бы обрела вторую молодость. Ее рубка украсилась звездой, в центре которой была выведена цифра «2» — первый счет побед нашего экипажа... Уже на многих лодках нашей бригады, совершивших успешные боевые походы, такие звезды. В них красуются цифры и побольше, чем у нас. Мы гордимся успехами наших товарищей и горим желанием не только догнать, но и перегнать их. И это не погоня за славой, а стремление как можно больше сделать для разгрома врага и тем самым приблизить победу.

15 августа 1942 года четырех командиров подводных лодок — Вишневского, Осипова, Лисина и меня — вызвали в Смольный на Военный совет Ленинградского фронта. С душевным трепетом подходили мы к этому зданию, откуда двадцать пять лет назад великий Ленин руководил штурмом старого мира. Ныне здесь находится главный штаб обороны города.

Нас тепло и радушно принял Андрей Александрович Жданов.

— Садитесь, товарищи, рассказывайте, как фашистов бьете.

Внимательно слушали члены Военного совета каждого подводника, прослеживали по картам, разложенным на столе, путь лодки. Надо прямо признать: славно поработали наши товарищи.

Подводная лодка «Щ-320» под командованием Ивана Макаровича Вишневского торпедировала три вражеских судна. Чрезвычайно поучительной была атака на большой танкер, шедший в сильном охранении. Танкер, полностью загруженный горючим, сидел в воде так низко, что в перископ виднелись только носовая и кормовая надстройки. Казалось, будто небольшое судно разрезали пополам и обе его половины плывут одна за другой на некотором удалении.

Танкер шел в направлении Клайпеды, прижимаясь к берегу насколько позволяла его осадка. Корабли охранения — два тральщика и сторожевик следовали мористее.

Вишневский принял дерзкое решение: поднырнуть под корабли охранения и таким образом приблизиться к танкеру. Этот рискованный маневр требовал исключительной точности в действиях подводников. Малейшая ошибка в расчетах — и лодка могла попасть под таранный удар. И вот над головами подводников уже зашумели винты вражеских тральщиков. Командир и штурман не отрывали глаз от стрелки хронометров. Наконец штурман Трубицын негромко сказал: «Можно», и Вишневский приказал всплывать под перископ.

Маневр был рассчитан и проведен блестяще. Иван Макарович увидел в окулярах перископа близкий борт танкера, открытые иллюминаторы, матросов в темных бушлатах на палубе.

Лодка выпустила торпеды. Взрыв был такой сильный, что лодку на мгновение выбросило на поверхность. Корабли охранения полтора часа гонялись за ней, забрасывая глубинными бомбами. Наконец удалось всплыть под перископ. Танкера уже не было. Только его груз — бензин — все еще пылал на спокойной глади моря.