Всем смертям назло

С выходом Финляндии из войны в конце сентября 1944 года советские подводники развернули активные действия на морских сообщениях противника в южной части Балтийского моря. Первая группа лодок с обеспечивающими силами вышла из Кронштадта 26 сентября. От Улькотамио она проследовала шхерными фарватерами до устья Финского залива, а оттуда направилась на позиции.

Гитлеровцы стали осторожнее. Конвои их теперь ходили только ночью, коммуникации охранялись разветвленной сетью корабельных и авиационных дозоров.

Мы заканчивали последние приготовления к боевому походу.

28 октября начальник штаба бригады вручил мне боевой приказ. На лодке царило радостное возбуждение. Еще бы! Ведь минуло три года войны, а моряки «К-52» все еще ни разу не участвовали в боях. И хотя они не были в том повинны, каждый из них чувствовал себя неловко при встречах с товарищами, уже хватившими лиха трудных походов и познавшими радость побед. Мне хорошо понятны переживания моих друзей: в 1941 году и я испытал такое.

А теперь люди услышали: завтра в море, в бой!

Матросы трудятся без устали. Мы снова и снова изучаем район предстоящих действий. Предупреждаю офицеров, что фашисты сосредоточили большое количество кораблей, оснащенных радиолокационной и гидролокационной аппаратурой. Над морем постоянно патрулируют фашистские самолеты. Все это усложнит наши действия, потребует величайшей бдительности.

Утром мы покинули Кронштадт. Сначала прошли в Хельсинки, где теперь находилась временная база советских подводных лодок, а 9 ноября направились в южную часть Балтийского моря. В плавание с нами пошел командир дивизиона капитан 2 ранга Шулаков, в прошлом командир этой лодки, ни разу еще не бывавший в боевых походах. Через четыре дня прибыли в назначенный район.

Осенняя Балтика встретила неласково. Над морем гулял холодный ветер, срывая пенистые гребни волн. Несладко было вахтенным на мостике, да и внизу не легче, особенно тем, кто не привык к качке, а таких хватало в нашем экипаже.

Трое суток вели разведку в Гданьском заливе. Противник создал здесь три линии противолодочных дозоров. Кроме того, пути сообщений непрерывно контролировались поисковыми группами кораблей, задачей которых было уничтожение наших подводных лодок.

За эти дни нам попадались только катера и сторожевики. Ни одного транспорта мы не видели.

15 ноября мне сильно не повезло. На море бушевал шторм. Даже на двадцатипятиметровой глубине ощущалась качка. Вечером всплыли. Как всегда, я первым вышел на мостик, быстро оглядел горизонт. Не увидев ничего опасного, склонился над люком, чтобы вызвать наверх вахтенного офицера и наблюдателей. И в это время гигантская волна обрушилась на мостик. Через открытый люк вода хлынула внутрь лодки и потащила с собой меня. С высоты нескольких метров я упал на стальную палубу центрального поста и потерял сознание. Когда очнулся, первая мысль: что с кораблем? Оказалось, ничего существенного, только шахты перископов залило, но их уже успели осушить.

А вот со мной дело хуже: сломана правая рука, от удара голова все еще мутится, и в поврежденном глазу адская боль. Командование кораблем пришлось сдать командиру дивизиона.

Рано утром акустик услышал шум винтов. Подвсплыли под перископ и увидели на горизонте большой мотобот. Он сейчас же пошел на сближение с лодкой и стал неотступно следовать за нами.

Шулаков понимал, что это не простой мотобот. Уже хотя бы потому, что он очень назойливо преследовал нас, все время ощупывая лодку гидролокационными импульсами. Мы уже слышали о таких судах-ловушках. С виду безобидный рыбацкий бот или траулер, а на самом деле корабль, оснащенный новейшими средствами обнаружения подводных лодок. Напав на след лодки, он устанавливал с ней гидролокационный контакт и преследовал ее, пока не подходили вызванные им сторожевые корабли и авиация.

Мы представляли себе всю опасность такого соседства и потому старались освободиться от него. Чтобы оторваться от мотобота, резко отвернули в сторону и прибавили ход. Хорошо, что у нас и подводная скорость порядочная. Мотобот отстал и потерял нас.

В последующие дни продолжали поиск. Транспорты не попадались. Видно, шторм разогнал их по портам.

В ночь на 21 ноября лодка шла в надводном положении, переваливаясь с волны на волну. Неожиданно остановились дизели. Оказалось, что захлестнуло воздушную шахту и в цилиндры двигателей попала вода. И в этот самый момент сигнальщики обнаружили четыре неприятельских сторожевика, которые полным ходом мчались на лодку. Раздался сигнал срочного погружения.

Я лежал в своей каюте, чувствовал себя еще очень неважно. Услышав команду «Срочное погружение», с тревогой посмотрел на манометр, показывающий забортное давление. Оно нарастало с каждой секундой: лодка погружалась быстро. И вдруг на двадцатипятиметровой глубине до всему кораблю раздался страшный треск. Грохот такой, словно снаряды рвутся в отсеках. Что это?