Всем смертям назло

– Почему? – с глубоким, неподдельным интересом спросил Сталин. – Это стыдно – быть советником Сталина? Опасно? Тяжело?

– Это и опасно, и тяжело, – вздохнул Гурьев. – Но не стыдно – конечно, нет. И совершенно не в этом дело. Нет, ну, действительно, Иосиф Виссарионович, – как вы это себе представляете? Вдруг, откуда ни возьмись, вырастает за креслом у товарища Сталина какой-то гладкорожий откормленный громила с оловянными буркалами, а товарищ Сталин заявляет: это, дорогие товарищи и соратники, большевики и коммунисты, мой новый советник – Яков Кириллович Энский, прошу любить и, так сказать, жаловать. Вы представляете себе, какая буря поднимется? Какая начнётся аппаратная игра, какие столкновения амбиций, какие шекспировские страсти! Зачем это?! И потом – как я уже говорил, меня не интересуют награды и привилегии.

– Допустим, вам действительно не бывает ни жарко, ни холодно, – кивнул Сталин. – Но вы, по-моему, не дух. Вам нужно есть, пить, спать. Где-то жить. Разве нет?

– Конечно, – вздохнул в ответ Гурьев. – Но зачем же быть при этом официальным советником товарища Сталина? Можно быть сторожем. Или принимать стеклотару. А к товарищу Сталину просто заходить поболтать. Никаких обязательств. Ни с моей стороны, ни со стороны товарища Сталина. Мы будем присматриваться друг к другу, проверять наши взаимные чувства. Разговаривать. Беседовать. О том, о сём. Обо всём. Товарищ Сталин будет знать, что Якову Кирилловичу от него ничего не нужно. И Яков Кириллович будет знать, что товарищ Сталин искренне заинтересован в том, чтобы, иносказательно говоря, жениться на Якове Кирилловиче – доказать ему свои абсолютные серьёзность, чистоту и глубину намерений. Чтобы Яков Кириллович ему поверил – и показал наследника.

– А вы не верите товарищу Сталину? – улыбка снова промелькнула в сталинских усах.

– И снова не в этом дело, Иосиф Виссарионович, – улыбнулся в ответ Гурьев. – Дело в том, что ради награды человеку следует потрудиться. Даже великому Сталину. Только тогда человек – даже великий Сталин – будет относиться к награде так, как награда того заслуживает. И к себе самому тоже.

– Это верно, – кивнул Сталин, снова берясь за трубку. – Но ведь люди любопытны, Яков Кириллович. Даже товарищ Сталин иногда любопытен.

– Ещё бы, – покладисто кивнул Гурьев. – Конечно, товарищ Сталин не будет ждать у моря погоды и милостей от природы. Товарищ Сталин даст отмашку товарищу Ягоде, товарищу Берзину, товарищу Литвинову. И эти товарищи, конечно же, будут искать товарищу Сталину то, что спрятал от товарища Сталина злой, противный и ужасно недоверчивый Яков Кириллович. И даже, возможно, найдут. А может, и не найдут – это, опять же, неважно. Ну, найдут. И что? Заточат в каменный мешок? Убьют? А для чего?! Если Великий Сталин не объявит наследника – Наследником, не введёт в оборот в этом качестве – зачем он нужен? Кому опасен? Бессмысленно.

– Почему?