Всем смертям назло

«Здравствуй, Рано!

Я плохой утешитель, и, наверное, оттого, что сам не люблю размягчающих слов. Всякое утешение, на мой взгляд, направлено на то, чтобы сломить волю отчаявшегося, заставить его смириться. Ты, конечно, не нуждаешься в этом. У тебя достаточно мужества. Меня встревожило другое в твоем письме. Ты становишься обозленной. Это плохо. Сейчас ты зла на одного человека, не столь важно, по какой причине, завтра на другого, потом на целый коллектив и т. д. до последней стадии — обозления на свою судьбу и жизнь. С подобными примерами я встречался, и, к сожалению, не так уж редко. Мне не хотелось бы поучать, и, конечно же, я не утешаю тебя. Хочу, чтобы ты поняла — зло плохой советчик и никудышный товарищ в жизни, особенно в трудной, как твоя. Конечно же, бюрократам надо давать по физиономии. Но в борьбу с ними надо вступать хладнокровно, осмыслив все в спокойной обстановке, не делая поспешных выводов и шагов. А дураков вообще не бери в счет, пусть даже он протирает важное кресло! Помни, мы должны быть чуть-чуть сильнее других и преодолевать непогоду и без асфальта. Только так можно крепко ощущать стремена от седла жизни.

Выше голову, Рано! Жизнь продолжается.

Всего тебе самого доброго!»

Женщина постучалась в дверь и робко вошла в комнату. Бледное, симпатичное лицо ее с длинными накрашенными ресницами выражало тревогу и смятение. Она села в предложенное кресло и нервно одернула далеко не достающую до колен юбку. Колени прикрыть не удалось. Женщина закинула ногу на ногу, раскрыла сумочку и достала пачку сигарет.

— Если позволите…

— Да, да, пожалуйста…

Она чиркнула блестящей никелированной зажигалкой и торопливо затянулась.

— Чем обязан?..

Незнакомка скользнула по мне взглядом, потом по Рите и Тане и опустила глаза.

— Я по личному… Если можно, один на один…

— У нас секретов нет…

— Я понимаю, но…

Рита взяла за руку Татьянку и вышла. Женщина, глубоко затянувшись сигаретой, откинулась на спинку кресла. Неуверенность постепенно уходила с ее лица. Мне показалось, что ей хочется понравиться мне. К чему бы это? Затянувшаяся пауза и ее долгий взгляд принимали интимный характер. Незнакомка попыталась опять прикрыть колени, скорее не прикрыть, а обратить на это мое внимание, и мило улыбнулась.

— Так чей могу?..

— Меня зовут Лариса.

— Очень приятно…

— Я из Красного Луча… — Лариса торопливо раскрыла сумочку, достала платочек, поднесла его к глазам и всхлипнула.

— Успокойтесь, пожалуйста.

— Только вы можете помочь мне. — Она спрятала платочек и перестала плакать. — Одолжите мне шестьсот рублей.

— ?..

— Я верну. На днях со Шпицбергена возвращается мой муж, он шахтер. Деньги у меня будут. Мне очень нужна эта сумма! Иначе… Я не знаю, что со мной будет!

— Понимаете…

— Только не отказывайте, ради бога! Я прошу вас. Спасите меня. Не спрашивайте, зачем мне эти деньги. Одолжите шестьсот рублей. Иначе не знаю, что я сделаю с собой! Я под поезд брошусь! Иного выхода у меня нет! — Она опять достала платочек и тихо заплакала.

— У нас просто нет таких денег. Я получаю сто тридцать рублей в месяц, жена не работает…

— Умоляю вас, спасите мне жизнь!

— Литературный труд не приносит таких денег, как вы, вероятно, думаете…

— Я отдам их вам, как только возвратится мой муж.

— За повесть мы получили немногим больше той суммы, которую просите, но она давно потрачена. Одежда, книги, долги…

— Я брошусь под поезд, если до завтрашнего вечера не найду эти деньги!

Она не верила ни одному моему слову. Мне было жаль женщину, попавшую в какую-то беду, но чем я мог помочь ей?

— Что же мне делать? — всхлипывала она, срываясь на рыдания.

— Кому вы должны?

— Какое это имеет значение!

— А кто вас направил ко мне? Где взяли адрес?

Она назвала фамилию, я переспросил, Лариса повторила, и меня одолели сомнения. Люди, которых она назвала, не внушали доверия.

— Вы им должны?