Всем смертям назло

Не верилось, что сейчас, через минуту, он сойдет вниз, на первый этаж, и увидит руку, не живую, искусственную, которая отныне займет место той мускулистой и сильной, и он должен принять ее, свыкнуться с ней, как с частью своего тела. Сергей испуганно посмотрел на Таню, сорвавшимся голосом спросил:

- Что делать, Тань?..

Протез лежал на столе, согнутый в локте, с натянутой на кисть черной перчаткой. Непомерно длинный большой палец неуклюже прижимался одним кончиком к указательному, образуя неестественную щепоть. От локтя тянулись ремни, сходились на уровне плеча в перепутанный клубок. Сверху, на локтевом сгибе, блестела никелированная гайка.

"А если она раскрутится? - мелькнула шальная мысль.

Человек в черном фартуке поднялся со стула и взял протез в руки. Тот щелкнул и разогнулся в локте. Ладонь оказалась перевернутой вверх, и Сергей с внезапной неприязнью отметил: "У меня пальцы были короче..."

- Примерь-ка! Если что не так, не стесняйся, говори. Чтобы потом претензий не было. А то вы народ какой!.. Поскорей получить и айда, а потом - тут не так, там не эдак, трет, жмет, и понеслось...

- Я первый раз...

- И никогда не видел?

- Не приходилось...

- Тогда смотри. Вот эта тяга отжимает палец. Вот так, - протезист потянул за кожаный шнур, большой палец отошел от указательного и с легким щелчком вновь сомкнулся в щепоть. - В локте протез сгибается от движения плеча вперед. Вот и вся механика.

- Ясно, - ничего не поняв, сказал Сергей и насупился. Он уже видел, что прекрасная искусственная рука, гибкая и подвижная, рисовавшаяся ему в долгие часы послеоперационных ночей, останется всего лишь мечтой. "Но, может быть, этот примитивный прибор, называемый протезом верхней конечности, хоть как-нибудь поможет..."

Надев протез, Сергей ощутил неживой, отталкивающий холод металла и толстой бычьей кожи. Холод проникал до самых отдаленных клеток мозга, студил сердце, жестко отталкивал от себя. И, будто приняв этот непонятный вызов несовместимости, вражды и неприязни, все клетки организма Сергея восстали против протеза, так же жестко отталкивали его, не хотели не только принять, но и допустить приближения к себе. Первым желанием было поскорее сбросить с себя этот инструмент и бежать прочь. "А что же делать, другого-то пет, может, свыкнусь..."

- Неловко? - сочувственно спросил мастер. - Так, дружище, у всех поначалу. С протезом надо сжиться.

- Долго?

- Кто как. Одни быстро, другие долго. Бывает, вообще не могут привыкнуть. Мучаются, мучаются, психанут - и в печку протез.

- А потом?

- Что ж потом! Винят нас, протезистов. А сам посуди: при чем тут мы? Так природа устроена.

- Я не выброшу. Мне работать надо. Да и зачем тогда было ехать сюда?

- Это ты правильно сказал: работать. От безделья-то с ума сойти можно. Был у нас месяца три назад гастролер один. Кистей рук нет. Ба-тюш-ки-и! Чего он только не вытворял! Что ни день, то пьянка, дебош. Выгнали как миленького из больницы! А он даже за протезами на завод не зашел. Я так понимаю: совсем они ему не нужны. Голову зря морочил!

- Если бы мне только кистей недоставало... А то отчекрыжили... дальше некуда, - вздохнул Сергей.

- Ты не унывай! - бодро перебил его мастер. - Главное, чтобы человек сам себя не потерял вместе с конечностями. Вот ведь в чем вопрос! А руки?.. Дело всегда найдется. Было бы желание и, - мастер потряс кулаком, - это самое... понял?

Серым, непогожим днем Петровы возвращались в Луганск. В купе сидели втроем. Щуплая седая женщина лег шестидесяти, их попутчица, переводила взгляд с Сергея на Таню, с Тани на Сергея и украдкой вздыхала. Всем было неловко, и потому молчали. Вагон вздрагивал, как в ознобе, дробно стучал колесами, за окном мелькала тусклая, однообразная картина, и мысли Сергея текли медленно и безрадостно. "Неужели ничего не смогу делать протезами? Не может быть. Я должен научиться. Просто обязан! Иначе как же тогда... Ведь для чего-то же делают их. Пусть неуклюж, некрасив, но это, наверное, с непривычки. Да разве в красоге дело! Лишь бы работать научиться ими".

- Жена али кто будешь? - осмелев, быстро спросила попутчица.

- Жена, - коротко ответила Таня и вся как-то подобра-лась и вытянулась.

- Пензия-то хоть большая? - допытывалась старушка.

- Нам хватает! - резко сказала Таня и отвернулась к окну.

Сергей попросил папиросу, и Таня, ловко чиркнув спичкой, прикурила ее и подала ему.

- Спасибо! - буркнул он и вышел в тамбур.

"Ну и вредный народ эти бабки! И все-то им надо, до всего-то им дело. Теперь, пока всю биографию не разузнает, не отстанет!" - с раздражением думал Сергей; затягиваясь папиросой. Постепенно он успокоился, и мысли его опять занялись протезом.