Всем смертям назло

- И стал я учиться писать. Пробовал писать ногами, протезом, не получалось. Бросал, вновь принимался, разочаровывался, опять бросал и так без конца. А червяк ну прямо сбесился. Жизни от него никакой не стало. Обнаглел совсем. Пиши, и все! Теперь уже приказывает. Проснусь ночью, а в голове одно и то же: как бы это половчее все изобразить про жену свою, про любовь, про жизнь. И уже люди, как живые, перед глазами встают, разговоры заводят, только бери и записывай все подряд. А как записывать? Чем? Пробовал диктовать - не получается. Сразу и люди куда-то исчезают, и разговоры прекращаются, и фразы разваливаются. Читал в ту пору очень много. И знаете, ребята, читаешь книгу, уже ранее читанную, и будто заново ее понимаешь. Все будто бы и сложнее и проще, И вот однажды, читая книгу, взял в зубы карандаш, чтобы перевернуть страницу, да так и замер. Писать же так можно! Ну и завертелось все. Начал учиться писать, держа карандаш в зубах. Достал букварь, тетрадей в косую линейку и, как положено первокласснику, начал выводить палочки, крючочки, буквы... Около года тренировался. Сейчас пишу довольно быстро, и почерк неплохой, разобрать можно. Ну а червяк уже с ума сводит меня. Ем ли, сплю, иду по улице, а у меня все мысли вокруг рассказа о жене вертятся. Вначале я не собирался повесть писать, а просто стал рассказывать. А тут и нахлынули на меня воспоминания и люди, с которыми свела судьба, которые оставили добрую память, и я почувствовал себя обязанным написать о них. Так сложилась повесть "Всем смертям назло...". Переписывал я ее около двенадцати раз, и только тринадцатый вариант увидел свет. Так я начал писать.

- В конце повести сказано, что Таня ждет ребенка. Скажите, кто у вас родился? - спросил кто-то из рядов.

- У нас с Ритой родилась девочка. А кто родился у Тани и Сергея - не знаю. Не думал об этом.

- А как назвали девочку?

- Таня.

- В честь той, из повести?

- Да.

- А вы хотели, чтобы у вашей Тани была бы судьба, схожая с Таниной из повести?

- Какой отец пожелает таких испытаний своей дочери?! Я хочу, чтобы она была похожа на свою мать. Во всем, без исключений.

- Что, по-вашему, есть мужество? - раздается опять вопрос.

- Честное выполнение своего долга...

Потом мы шли с парторгом по шахтному двору, он молчал и не поднимал опущенной головы. Накрапывал дождь, порывистый и мелкий. Террикон дымил еще сильней, на копре бешено кружились шкивы. "Ребята поехали, - подумал я и представил их всех, как они молча натянут на себя робы, возьмут самоспасатели, лампы, шагнут к стволу, посмеиваясь или выражая какое-либо недовольство, войдут в клеть, отпустят пару шуток девушке, что стоит у кнопок, и разом нырнут в ствол и на миг почувствуют невесомость, как в свободном полете. Рыжий придет в забой, ругнется на прошлую смену за то, что не нарастили рельсы или не убрали забой, и станет наводить порядок. Тот, узколицый, черный, через печь пролезет в лаву и, наверное, уже оттуда спросит у вагонщика про то, сколько вагонов под лавой, недобрым словом помянет ВШТ, если мало, или смолчит, если достаточно, и на коленях и локтях поползет, шурша по лаве, к комбайну.

- Извините, - повернулся я к парторгу, - как-то так вышло... не рассчитал время... Первый раз выступаю... смену задержал...

Парторг махнул рукой.

- Я вот о чем сейчас думаю. Копыленко во втором ряду, с краю сидел. А он ведь, подлец, пьет и к жене руку прикладывает. Двое детей у них. Все время наблюдал за ним. Глаза прятал, стыдно ему было. Неужели и после этого старое продолжит? - Он помолчал, шагая с опущенной головой, и, будто рассуждая сам с собой, сказал: - А от Ломакина, рыжий такой, здоровый, что в первом ряду сидел, жена ушла. Тихий, покладистый парень, работник отличный, а она так себе, свистулька свистулькой... И вот вам... вспорхнула и улетела. Переживает Ломакин. А что сделаешь?! - Он опять помолчал и задумчиво бросил: - А план они сделают. Об этом я не беспокоюсь. Хлопцы что надо!

- Он проходчик?

- Кто?

- Ломакин.

- Проходчик. Бригадир.

- ЧП случаются?

- Почти нет, - ответил парторг. - На прошлой неделе на третьем западном корж "капнул", и комбайнера по спине. Ходить, наверное, не будет. Позвоночник повредило. Вчера л больнице были... - Он вздохнул и помолчал. У вас это правильно в книжке написано: "...случаются и шальные пули".

На вершине террикона опрокинулась вагонетка, ухнула пор-цией породы, и камни стаей покатились вниз, подскакивая и перегоняя друг друга. От стаи отстал большой угловатый кусок, неловко перевернулся с боку на бок с гулким стуком и медленно пополз к основанию, оставляя за собой густой серый хвост пыли. Тучи густели, опускались ниже и, цепляясь за терриконик, верхушку копра, стремительно летели дальше, за шахту, брызгаясь холодными каплями.

Я плохо спал этой ночью. В окно стучал дождь, то дробно, то мягко, сердито выл ветер, в голове теснились какие-то мысли, а я боялся их и гнал от себя... Необходимо с головой погрузиться в работу. Тема есть, сюжет готов, было бы время, Что-то его становится все меньше и меньше.