Всем смертям назло

- Какой борщ! Какой борщ! - взмолился я. - Человек из Киева, редактор, а ты - борщ!

- Ой? А чего ж ему?

- Сходи в гастроном, купи что надо. У соседей поспрашивай.

Редактор вернулся поздно вечером, уставший и слегка покачиваясь.

- Отдохнуть найдется где?

"Все-таки диван надо было купить. Ведь в кредит продают... - тоскливо заныло у меня под ложечкой. - А теперь где?" - Я усиленно соображал.

- Рита, сходи к тете Гале... Жена вышла.

- Друга встретил у вас в городе, - сказал редактор.

Завтра с утра приступим. Ты, старик, нашел золотую жилу. Вот опыта у тебя нет. Но не горюй! - Он приблизился ко мне и хлопнул по плечу. - Мы такое выдадим в четвертом номере, пальчики оближут! Верь мне, старик! Я помогу. Выпить найдется?

- Найдется...

- Я из тебя настоящего писателя сделаю. А то шваль всякая по страницам шастает! Но, старик... - Он глубокомысленно умолк и поднял палец вверх. Надо поработать. Серьезно поработать! Литература - дело непростое. Я тебе помогу. Мы такое выдадим!. До аэродрома далеко? Я билет на завтра взял. Шестнадцать сорок...

Переночевав у тети Гали, мы в половине десятого утра спустились к себе и разбудили редактора. Он неохотно поднялся, долго кряхтел, хмыкал, тер виски, лоб, потом умылся и наскоро позавтракал.

- Вот что, старик. - Он достал из портфеля мою рукопись и положил на стол. - Кое-чего ты недомыслил в своей повести. А надо бы... Твой герой, э-э-э... Сергей Петров после больницы остался один на один с собой. Так нельзя, старина. В нашем Отечестве так не бывает. Это нетипично. По этому поводу любой критик таких гвоздей набьет, не рад будешь. Это уж поверь мне. Не первый год в литературе. Вот, к примеру, у Островского... Так там Павка всегда с массой, всегда впереди. Или у Бори Полевого...

- А вы знакомы с Полевым?

- Да, конечно. Его Мересьев не оторвался же от масс! Он з их гуще. Твой Петров - кустарь-одиночка. Это нужно исправить. В жизни такое вполне могло быть, а в литературе, старик, такое не делается.

- Понимаете... - возразил я, - мне хотелось показать борьбу человеческого духа. Я не умею это объяснить... В общем, когда он один на один, сам с собой... Конечно же, в нашем обществе не оставят человека в беде. Ему помогут и комсомольская организация, и профсоюзная, и партийная, и просто люди, так уж у нас заведено. Но знаете, все-таки мне хотелось показать то, что если человек не выиграет бой с самим собой, то никто уже не сможет помочь ему. Или если уж очень пристанут с помощью, то этот человек в конце концов превратится в попрошайку, иждивенца.

- Сто раз прав, старик! Но нельзя проводить такие опасные эксперименты. Кроме шишек - ничего не наживешь. Ты же сам говорил и, конечно, веришь в это, что попавшего в беду не оставят одного. У тебя в повести все очень легко

можно исправить. Ну зачем Петрову уезжать из поселка? Зачем? Пусть он живет там, рядом со своими друзьями. Здесь же, в этом сюжетном повороте, богатейшие возможности. Ты даже не представляешь, как выиграет от этого повесть! Это придаст ей колоссальное общественное звучание. Комсомолец Петров зачислен почетным членом комсомольско-молодежной бригады, им же созданной. Он подсказывает своим друзьям, помогает выполнять план...

- Не могу я так. Это не мой сюжет. Мне хотелось показать именно то, что называют самым трудным боем - бой с самим собой.

- Ну, старик, да я отлично понимаю тебя! Но то, что я высказал, - это не только мое личное мнение, это мнение всей редакции. Ты же знаешь, у нас собрались серьезные люди, известные всей стране писатели. Я высказал и их точку зрения. Исправить твою ошибку очень легко. Я уже сказал тебе как. Думаю, что справишься. Теперь другое твое серьезное упущение. В скольких больницах ты лежал?

- В трех.

- Сколько врачей лечили тебя?

- Четверо.

- Сколько операций они тебе сделали?

- Ну, девять.

- Так зачем же ты обедняешь повесть?! Опиши, ну скажем, не все, а три-четыре операции. Дай характеристику двух-трех врачей. Это расширит повесть, сделает намного интересней. Ты читал Амосова "Мысли и сердце"?

- Читал.

- Читал... Вот как надо писать операции! За жизнь же человека борьба идет! Это не может быть неинтересно!

- Но Амосов профессор медицины, он все знает. А мне-то и не поверят, если я, начитавшись книжек, опишу хирургическое вмешательство.

- В том-то и состоит талант писателя, увидеть, изучить и дать так, чтобы поверили. Чтобы просто не могли не поверить!

- Дело-то даже не в операциях, в их числе и сложности...