Всем стоять на Занзибаре

Он поглядел в окно. Слух разошелся быстро. Укрываясь под капорами из соломы, взволнованно округлив глаза, женщины селения собрались, словно чтобы совершить традиционный ритуал, который на его памяти сопровождали все роды. Кулаки у него сжались, начали подниматься угрожающим жестом, чтобы прогнать их прочь. Руки остановились на уровне пояса, пальцы расслабились.

Дома мне отказали в праве быть отцом. Та страна – больше не дом, не может быть домом. Я связал мою судьбу с этими людьми. Они мне нравятся. Кое-кто становятся добрыми друзьями. Если мне придется выстрадать то, что выносят они, – ну, мужчина должен платить за исполнение желаний…

Он вышел на веранду. Одна из женщин неуверенно приветствовала его заклятием на удачу в часы родов:

– Пусть дети у тебя будут как Беги, брат!

Он не говорил еще бегло на шинка, хотя в немногое свободное время усердно изучал местное наречие, но достаточно часто слышал ритуальный обмен репликами, чтобы дать традиционный ответ:

– Беги приносил удачу, куда бы ни приходил. Если он придет к нам, разделим радость на всех!

Они расслабились, заулыбались, стали пихать друг друга локтями. Улыбнувшись в ответ, он по-английски добавил:

– Эй, не стойте под дождем. Поднимайтесь на веранду.

Протолкавшись через толпу женщин, с дальнего конца площади подошли вождь Летли и его старший сын, оба они носили неожиданное в этих краях имя Брюс – в честь окружного чиновника, который некогда квартировал в Лаленди.

– Мистер Поттер, вы звонить идете? – окликнул вождь. – Не нужно… Мой сын поговорил с больницей, и они выслали грузовик с медсестрой и всеми лекарствами!

Поначалу Фрэнк даже не осознал смысла его слов, продолжал идти, даже поставил ногу на первую ступеньку. И тут остановился как вкопанный.

Но мне даже не пришлось просить. Мне и в голову бы не пришло просить кого-то сделать это для меня. Наверное, со мной что-то не так. Разве в час беды люди не могут попросить о помощи, не чувствуя себя униженными?

Он много думал об этом, пока, сидя у постели роженицы, ждал появления на свет ребенка.

Родилась девочка. Она была еще жива, когда ее поместили в кислородную палатку и приехавшая из Лаленди медсестра сделала что-то потрясающее с трубками и иглами, подсоединенными к гудящему аппарату, который работал от мотора машины «Скорой помощи». Местные женщины смотрели с благоговением, кое-кто молился вслух. Слова «внутривенное питание» и «поддержание маточной среды» для них ничего не значили, да и для Фрэнка тоже. Но постепенно он понял, что все, что творят с беспомощной крохой, делается для того, чтобы принять ее во враждебный мир, вернуть ей тепло и поддержку, какую она получала в материнском теле.

Бледной и слабой Шине он сказал:

– Мы далеко ушли от пещерных людей.

Она не поняла. Но все равно ему улыбнулась.

Режиссерский сценарий (42) И скажи, какое семя даст всходы

Несколько месяцев Норман даже не вспоминал про Дональда. Пару раз он задавал себе вопрос, что с ним стало. Однажды, когда зашел разговор о политическом кризисе между Штатами и Ятакангом, который ненадолго вылился в разрыв дипломатических отношений, а потом был как-то заглажен, какой-то его сотрудник мимоходом заметил, дескать, показательно, как поспешила дать задний ход «АнглоСлуСпуТра», усиленно затушевывая прекращение репортажей из Гонгилунга за подписью Дональда, которые взяли такой эффектный старт и еще более эффектно оборвались.

В этот момент Норман сделал себе зарубку на память: надо попытаться выяснить, что произошло, может, даже попросить Элиу прощупать Государство, а потом возникла какая-то новая проблема, и Дональд вылетел у него из головы.

Чад сказал – и совершенно справедливо, – что отныне делами Бенинии будет ведать Салманасар. Но нельзя переложить всю ответственность на машину. Часть вопросов мог обдумать и решить только человек, наделенный способностью принимать человечные решения, и Норман был как раз таким человеком. Месяцами он существовал словно во сне наяву, едва замечая, что ест или носит, раздражаясь на свое тело, когда оно уставало, злясь, когда гормоны навязывали ему какие-то желания. Лишь бы проект продвигался гладко! И хотя бы этим он был полностью удовлетворен.