Всеми правдами и неправдами

– Запроси запись последних десяти минут!

Пальцы техника сыграли партитуру на клавишах, порхая с ловкостью виртуоза-пианиста. Тонкий звук начала сканирования и мелодия воспроизведения. По верху экрана побежала строка: «За запрашиваемый период никаких изменений показаний не зафиксировано. Обнаружен спонтанный сбой программы. Сбой устранен контролирующей программой через 1,9 секунды».

Уверан прочитал сообщение еще раз и потер лоб. Сбой… Выходит, это обычный сбой.

Старший техник наклонился перед экраном и сыграл на клавиатуре свою партию. Вновь мелодия исполнения запроса и новая строка.

«Внешняя программа контроля работы показывает изменение в данных сканера. Причина изменений не установлена».

– Что это значит?

– Значит, – ответил старший техник, – контроль уловил изменения фона. Но распознать его не в состоянии.

– То есть фон был, пробой был, но программа распознала это как…

– Как факт неизвестного происхождения.

Уверан вдруг ощутил необычайную сухость во рту. Попробовал сглотнуть, но язык не послушался. Он обвел комнату взглядом, ища, чем промочить горло. Старший техник понял, подошел к холодильнику, встроенному в стену. Достал пластиковую бутылку.

Ледяная вода смочила рот и вернула обер-официалу уравновешенность. Он выдохнул, бросил бутылку в утилизатор и кивком поблагодарил.

– Может, объясните мне, что мы видели?

Старший техник взглянул на экран, потер переносицу и откровенно признался:

– Чертовщину. Такого не может быть… потому что не может быть никогда. Проникновение в мир, установку контура анализатор опознает сразу и обозначает точкой оранжевого цвета с зеленой каймой. Фиксацию человека, прошедшего контур, – красной точкой. Но пульсация?.. И разноцветие?.. Не знаю, господин обер-официал. Такого на моей памяти никогда не было.

– Это могли быть датлайцы или равитанцы, – вставил техник.

– Их анализатор опознает как обычно, – отрезал его начальник.

– И что мне прикажете делать? – Уверан по очереди посмотрел на собеседников.

Техники синхронно пожали плечами, не зная, что сказать. Поняв по их лицам, что ответа не будет, Уверан кивнул:

– Ладно. Продолжайте наблюдение. И попробуйте проверить компьютер. Вдруг это… оставило след в другой программе.

– Да.

Уверан ткнул кнопку общей связи.

– Командиру группы охраны и начальнику оперативно-поисковой группы прибыть в кабинет начальника станции. – Он вырубил связь. – Если сканер вновь найдет что-то странное, зовите меня.

– Хорошо, господин обер-официал.

– Ничего хорошего.

Уверан пошел к выходу, соображая, в какой форме составить отчет руководству и что приложить в качестве доказательства.

* * *

– …Возле Баюра Хмель устроил армейцам трепку, одна маневренная группа пока там завязла. Но вторая отсюда не уходит. Чуют что-то, суки! – Кортиш впечатал кулак в ладонь другой руки. – Их разведка идет прямо на нас. Заметят точно. Надо уходить.

Неподалеку от машины Нэда стояли Кортиш с боевиками, Борис, Влад и Аверьян – второй помощник Бориса. Все возбужденные, злые.

– Куда мы пойдем? Нас перехватят.

Кортиш хмыкнул, мрачно проговорил:

– Мы отвлечем их. Ударим с другой стороны, и пока они будут ловить нас, вы уйдете.

– Сколько охраны оставишь?

– Пять машин. Старшим будет Рамзай. – Он показал на боевика, стоящего рядом.

Тот был чуть моложе Кортиша, среднего роста, сухощавый, с фигурой спортсмена. Взгляд неприятный, словно смотрит сквозь прорезь прицела.

– Сразу не уходите, подождите, пока мы не утащим их подальше. А потом… – Кортиш оскалил зубы. – Прите до Конска на всей скорости. Будут стрелять, нет – не оглядывайтесь. Тут двадцать километров.

– Ясно… – Борис покрутил головой. – Тогда начинаем…

Он достал радиостанцию, щелкнул кнопкой.

– Всем! По машинам. Моторы завести, быть готовым к старту.

Вокруг машин произошло шевеление, захлопали дверцы, чуть позже взревели движки. В этот момент к Кортишу подбежал боевик.

– БТРы! Прошли гряду, катят прямо на нас!

– Все, – бросил Кортиш. – Ждите сигнала.

Он круто повернулся и побежал к своему «стахоту».

Нэд уже из кабины наблюдал, как три джипа миновали колонну и исчезли за деревьями. Слева Яромир нервно постукивал пальцами по баранке, уперев взгляд вперед. Губы сжаты, на скулах играют желваки, глаза сощурены. По вискам катятся крупные капли.

Впереди них стоял один «союр» и «ХарАЗ» Бориса. Обе машины проехали метров сорок и затормозили у крайних берез гая. Дальше – открытая дорога к холмам.

Нэд поправил автомат на коленях и впервые подумал: «Что же в грузовиках? Что за груз, ради которого боевики идут на верную смерть?» До этого ему было наплевать на содержимое фургонов, но сейчас, когда смерть обступила караван, такая мысль назойливо лезла в голову.

В поисках ответа он дошел до варианта особо крупной партии наркотиков, когда вдалеке раздался сильный взрыв…

…Вступая в бой с маневренной группой, Кортиш подписывал себе смертный приговор. Выстоять против неполной пехотной роты, усиленной взводом самоходных установок, пятнадцати боевикам нереально. В лучшем случае можно нанести внезапный удар и уйти. Но как раз уходить было нельзя.