Всеми правдами и неправдами

– Сволочи такие! – Мечислава душила нешуточная ярость. – Они платят долларами и на их же деньги гробят своих ребят! Мрази.

– Да ладно тебе… Вчера родился? Чем дольше идет война, тем больше денег отмывают на поставках, нелегальных каналах, связях с противником. Многим выгодно… ты из-за этого так разволновался? Я спать хочу. После сшибки голод пробрал, а сейчас в сон тянет. Нервы…

– Э-э, тютя! «Спать», «ерунда»… Моя страна воюет, мне за нее обидно.

«Мне за державу обидно… – пронеслось в голове. – Я мзды не беру…» Нэд вздохнул, он успел привыкнуть к выкрутасам мозга и слушал чужие слова спокойно… почти спокойно.

– Наркотики – ладно. Тут еще одно. – Мечислав вновь огляделся, еще больше понизил голос. – Эти парни говорили Оскару: мол, неких людей интересуют дела в Зоне. В разборки не лезут, ни на чей кусок не претендуют, а ищут всяких… странных, незнакомых… новичков.

Прищуренные глаза смотрели на Нэда с намеком и вопросом.

– Денег у них немерено, уговаривать умеют и рыщут как легавые борзые. Смекай, может, эти четверо по наводке шли?

Тот боевик с косичкой? Ледяной взгляд, сжатые губы и странное выражение лица. Нэд отчетливо вспомнил первую встречу, испуг и изумление того парня. Он? Но зачем…

– Ладно, разберемся. – Хватило сил сохранить невозмутимость. – Пошли, а то я здесь засну.

Мечислав пожал плечами – мол, я тебя предупредил. Нэд хлопнул его по спине.

– Спасибо. Учту, хотя какое это имеет отношение ко мне?..

Вопрос вышел риторическим…

* * *

Маленький, покрытый позолотой завиток из алюминия чуть отошел в сторону, отчего изящное, украшенное росписью и стразами зеркальце никак не хотело открываться. Длинный наманикюренный ноготок тщетно пытался подцепить застежку, едва не срывая тончайший слой лака.

– Да ну ее!.. – Дора бросила зеркальце на стол и стала складывать в маленькую сумочку свои личные вещи.

Сидевший напротив в глубоком кресле Тим с насмешкой следил за мучениями отчаянной репортерши. Выехали к черту на кулички, в самое пекло Зоны, а она все равно тащит с собой всякую хренотень. Женщина…

– Пора. Наши гостеприимные хозяева уже готовы.

– Да иду… – Дора точно выверенными движениями поправила прическу, оглядела себя в огромном овале зеркала, висящего на стене, и закинула сумочку на плечо. – Все.

– Не прошло и года.

Во дворе рядом с их «днапром» стоял «маног» боевиков. Диж разговаривал с водителем. Увидев репортеров, спросил:

– Не передумали?

– С чего это?

Диж посмотрел на Тима, перевел взгляд на Дору. Ладно, парень, но куда несет девчонку?.. У знаменитостей свои заморочки. Опомнятся, когда поздно будет, но уже ничего не исправить.

– Как хотите. Тогда так. Сейчас выходим на трассу и прем до Волковки без остановок. Ехать минут двадцать пять. Пойдем мимо моста, окраины брошенного поселка и зацепим край леса. В этих местах предельное внимание. Время сейчас такое, могут встретить.

– И что, вот так сразу стрелять станут?

Диж пожал плечами:

– Здесь, красотка, не парк Гин-Гирео. Я предупреждал.

В машине затрещала радиостанция, Гент поднес ее к уху, выслушал, сказал «да» и бросил Дижу:

– Наши готовы, Нэд сейчас подойдет.

– Ага. Давайте по машинам, господа. Время дорого.

Из-за соседнего дома выскочил Нэд в сопровождении симпатичной девицы. Та встала на дороге, чмокнула Нэда в щеку, озорно глянула на боевиков и репортеров и пошла обратно.

Диж проводил девицу изумленно-веселым взглядом. Гент восхищенно присвистнул.

– Молоток, парень. Не теряется.

– Привет, – несколько смущенно проговорил Нэд. – Едем?

Дора, отчего-то раздраженная его довольным видом, бросила:

– Как ночка? Выспался?

Тим едва не уронил футляр с камерой, удивленно глянул на помощницу. Нэд пожал плечами, взглянул прямо в глаза.

– Нормально…

Дора фыркнула и полезла в салон машины. Гент, наблюдавший пикировку, покачал головой и покрутил пальцем у виска. Кого он имел в виду, понять было сложно. Небольшая колонна машин выехала из Мединска и взяла курс на юг.

И вновь тропическое солнце лижет кабину грузовика, накаляя прозрачный воздух до температуры кипения. И ветер свистит в открытом окне, расплющивая маленьких жучков о лобовое стекло. Сохнет горло, язык скребет по нёбу, задевая кремень зубов.

Руки держат баранку, глаза шарят по дороге и по обочине, ноги исправно давят педали, а мысли блуждают далеко отсюда, живя своей жизнью, недоступной пониманию хозяина.

После вчерашнего что-то выплыло наружу из тайников сознания, словно забрезжил свет в конце безразмерного тоннеля. И не схватка с боевиками, не балансировка на грани смерти – подумаешь невидаль, сколько было, сколько будет, – взгляд того парня с косичкой и слова Мечислава вывернули наизнанку душу неприкаянного найденыша. Как-то связано это с его темным прошлым, с блокадой памяти и всеми странностями организма.

Состояние дурацкое, словно знаешь, что пришло послание, и все никак не получишь его. Хоть танцуй, хоть пляши, ожидая посылки.