Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен

Мы пропускаем с кислым лицом тысячи часов, не наслаждаясь ими, чтобы потом с тщетной грустью вздыхать по ним.

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

На сцене один играет князя, другой советника, третий слугу, солдата, генерала и т. д… То же самое и в жизни. Различия ранга и богатства каждому отводят свою роль, но ей вовсе не соответствует внутренняя разница в счастье и довольстве; и здесь в каждом скрывается тот же бедняк с его нуждой и заботой.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Не следует относиться пренебрежительно к новому, может быть, истинному изречению или мысли только потому, что они попались в плохой книге или услышаны из уст глупца: первая их выкрала, второй подхватил на лету, – что та и другой, конечно, скрывают.

Неразумие благоприятствует отчетливому проявлению лукавства, подлости и злости, тогда как ум умеет искуснее их прятать.

Несчастье умственных заслуг заключается в том, что им приходится дожидаться, чтобы хорошее похвалили те, которые сами производят одно дурное, и вообще в том, что им приходится принимать свои венки из рук людей, у большинства которых столь способностей к правильному суждению и оценки, сколько у кастрата к оплодотворению.

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.

Низменные люди испытывают огромное удовольствие, когда находят недостатки и безрассудные поступки у великих людей.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Нравственная испорченность и умственная неспособность находятся в тесной зависимости, вырастая прямо из одного общего корня. Именно неразумие благоприятствует отчетливому проявлению лукавства, подлости и злости, тогда как ум умеет искуснее их прятать. И как часто, с другой стороны, извращенность и испорченность сердца мешают человеку видеть истины, которые вполне по плечу его рассудку.

Обнаруживать свой гнев и ненависть на лице и в словах бесполезно, опасно, неблагоразумно, смешно, пошло. Проявлять гнев или ненависть можно не иначе, как на деле.

Общительность принадлежит к опасным, даже пагубным наклонностям, так как она приводит нас в соприкосновение с существами, большинство которых нравственно скверно, а умственно – тупо и извращено.

Объективно честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

Обыватель – это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Обыкновенные люди хлопочут только о том, чтобы скоротать время; а кто имеет какой-нибудь талант – чтобы воспользоваться временем.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Оптимизм представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человека.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон, лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Ощущение страдания возрастает у человека быстрее, чем ощущение удовольствия, и увеличивается еще совершенно особенным образом благодаря реальному представлению о смерти.

Патриотизм – это страсть глупцов и самая глупая из страстей.

Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.

Первое средство для привлечения дельных мыслей – это не думать ни о чем пустячном и пошлом. Расчистите и место для дельных мыслей – они придут сами.

Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.

Перо для размышления – всё равно что палка для ходьбы. Но как для самой легкой походки не требуется палка, так самое совершенное мышление происходит без пера. И только когда начинаешь стареть, охотно берешься и за палку, и за перо.

Подобно тому, как наше тело покрыто одеждой, так наш дух облечен в ложь. Наши слова, поступки, всё наше существо проникнуто ложью, и лишь сквозь эту оболочку можно иногда отгадать наш истинный образ мыслей, как одежда позволяет иной раз уловить формы тела.

Постоянное чтение отнимает у ума всякую упругость, как постоянно давящий вес отнимает ее у пружины, и самое верное средство не иметь собственных мыслей – это во всякую свободную минуту тотчас хвататься за книгу.

Превосходство в умении общаться с другими образуется единственно при том условии, что в них не нуждаешься и даешь им это заметить.

Примириться с человеком и возобновить прерванную дружбу – слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае как раз сделает то же самое, что было причиною разрыва, и еще с большей наглостью, в безмолвном сознании своей для нас необходимости.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Произведения человеческого духа встречаются обыкновенно неблагосклонно и остаются до тех пор в немилости, пока не появятся умы высшего рода, которые найдут в них слово по душе и доставят им почет, остающийся за ними и впредь в силу такого авторитета.