Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен

Психоаналитик – это исповедник, способный отпустить даже грехи отцов.

Психоаналитики роются в наших сновидениях, словно в наших карманах.

Разговоры парикмахеров неопровержимо доказывают, что головы существуют для того, чтобы на них росли волосы.

Речь – мать, а не служанка мысли.

С женщинами я охотно веду монолог. Но диалог с самим собой увлекательнее.

Самые лучшие женщины – те, с которыми меньше всего говоришь.

Секрет агитатора: поглупеть настолько, чтобы слушатели поверили, что они так же умны, как и он.

Сексуальное просвещение оправдано хотя бы потому, что девушки могут недостаточно рано узнать, как дети не приходят на свет.

Скандал начинается тогда, когда полиция кладет ему конец.

Сколько же оптимизма у сатаны, думающего, что людей можно сделать хуже, чем они есть.

Скорее простят некрасивую ногу, чем некрасивый чулок.

Слабый человек сомневается перед тем, как принять решение; сильный – после.

Современная музыка похожа на женщину, которая свои природные изъяны восполняет безупречным знанием санскрита.

У женщин есть хотя бы наряды. А чем могут прикрыть свою пустоту мужчины?

Фантазия не строит воздушных замков, она перестраивает в воздушные замки бараки.

Хороший психолог легко введет тебя в свое положение.

Ценность образования ярче всего проявляется тогда, когда образованные высказываются о вещах, которые лежат вне области их образования.

Через своих подражателей многие доказали, что они не оригинальны.

Что переварили учителя, тем питаются ученики.

Лабрюйер Жан де

(16.08.1645–10.05.1696)

Французский писатель-моралист.

Родился в Париже. Был воспитателем герцога Бурбонского, при дворе которого сохранил место и после женитьбы своего ученика. Живя среди придворного блеска, имел возможность наблюдать развитие человеческих страстей в погоне за земными благами. Этими наблюдениями воспользовался для литературных целей: свой жизненный опыт облек в форму размышлений, эпиграмм, кратких портретов, вошедших в изданную в 1687 г. книгу «Характеры…», имевшую грандиозный успех. Эта книга осталась единственным произведением Лабрюйера.

Беда, когда у человека не хватает ума, чтобы хорошо сказать, или здравого смысла, чтобы осторожно промолчать.

Бедный человек любого звания почти всегда порядочен, богатый – склонен к мошенничеству: чтобы разбогатеть, мало быть ловким и предприимчивым.

Безобразие, хотя бы оно и было, не производит впечатления.

Благоразумное поведение и дух умеренности отодвигают человека в тень: славу и всеобщее восхищение можно стяжать лишь великими добродетелями или, быть может, великими пороками.

Благородная душа стоит выше обид, несправедливости, огорчения, насмешки; она была бы неуязвимой, если бы не страдала от сострадания.

Богат тот, кто получает больше, чем тратит; беден тот, чьи траты превышают доходы.

Большинство людей, стремящихся к цели, способны скорее сделать одно большое усилие, чем упорно идти избранной дорогой; из-за лени и непостоянства они часто утрачивают плоды лучших своих начинаний и дают обогнать себя тем, кто отправился поздней, чем они, и шел медленней, но зато безостановочно.

Большинство людей тратит большую половину своей жизни на то, чтобы другую половину сделать несчастной.

Большое несчастье не иметь достаточно ума, чтобы хорошо говорить, и достаточно рассудительности, чтобы молчать: вот где корень всякого нахальства.

Большое чувство и серьезное дело возвращают человеку его естественный облик.

Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми, иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись.

Бывает, что человек всю жизнь угрюм, вспыльчив, скуп, угодлив, принижен, старателен, корыстен, хотя родился веселым, добродушным, щедрым, гордым, смелым и чуждым всякой низости: житейские невзгоды, положение, в котором он находился, и неотвратимый закон необходимости взяли верх над его природными свойствами и решительно изменили их.

Бывают столь совершенные виды красоты и столь блестящего достоинства, что люди, тронутые ею, ограничиваются тем, что смотрят на нее и говорят о ней.

Бывают странные отцы, до самой смерти занятые лишь одним: дать детям основания не слишком скорбеть о них.

Быть в восторге от самого себя и сохранять незыблемую уверенность в собственном уме – это несчастье, которое может стрястись только с тем, кто или вовсе не наделен умом, или наделен им в очень малой степени.