Всемирная гармония

- Погоди, погоди, - спохватился Знаток, - а как же насчет святая святых?

- А куда она денется? Мое условие: вернемся - тогда скажу. Для твоей же пользы. А может, по дороге сам поймешь.

На следующий день, опечатав лабораторию, Знаток отбыл в неизвестном направлении. Он сообщил только, что для успешного окончания эксперимента нуждается в кратком отдыхе на природе, дабы собраться там с мыслями, - чем весьма порадовал директора.

- Однако, - пробормотал директор, когда за другом закрылась дверь, у меня опять ощущение, что с нами был еще кто-то. Только на этот раз совсем другой. И сам Знаток - не такой какой-то. Душевнее, что ли...

Святая святых

Двумя неделями позже загорелый человек сошел с поезда и двинулся домой пешком, тихо беседуя сам с собой. Однако внимательное ухо могло бы уловить, что собеседник был, но голос его доносился, как ни странно, из полупустого рюкзака, заброшенного на одно плечо.

- Ну и как наше богатырское ничего? - доносилось из рюкзака.

- Своя ноша не тянет, - отвечал человек и шагал довольно легко.

- Однако мы загорели, - слышалось из рюкзака.

- Скорее, обветрились.

- Каков же вывод?

- А его сделала за нас та симпатичная рыженькая попутчица. Она, помнится, сказала: "Вашему виду можно позавидовать".

- Простой каламбур. Не обольщайся.

- От черноглазой туристки в горах тоже были комплименты.

- Все равно не спеши радоваться, - парировал рюкзак. - Комплименты часто делают тем, с кем не собираются иметь дела.

- А пожизнерадостнее нельзя покаламбурить?

- Можно, - легко согласился рюкзак. - Эта рыженькая в поезде вместе с комплиментом могла бы и адресок подарить.

- Так еще не поздно исправиться, - заметил загорелый. - Вон же она!

Загорелый с рюкзаком догнал на трамвайной остановке рыжую красавицу, попросил у нее адрес, получил его, посадил улыбающуюся в трамвай и двинулся дальше.

- И ты готов идти к ней в гости? - обратился он к рюкзаку.

- До сих пор не веришь? - донеслось оттуда. - Две недели в горах тебя не убедили?

- Да как тебе сказать... Не боялся. Домой не просился. Скучать не давал. Понимал меня, как будто...

- Э-э, батенька, ищешь, к чему бы придраться!..

- И все же, - сказал загорелый, я ждал большего.

- А именно?

- Неужели забыл?

- А-а-а, - пропел рюкзак. - Святая святых... Жгучая тайна... Знаешь, было так хорошо, что я об этом ни разу не подумал. Боже мой, первый раз в жизни - горы, ветер, солнце, этот роскошный камнепад...

- Который нас чудом не накрыл!..

- Да плевать! Это была жизнь, достойная жизни! Не согласен?

Загорелый облегченно засмеялся:

- Как же я могу быть не согласен, если в этом - моя идея?! Совсем не важно, что ты не определил наш секрет по имени. Главное - ты его правильно почувствовал... Вот тебе тема для размышлений чувства разума! Мне доступен анализ, тебе чувства. Это на уровне открытия. Значит, все в порядке!

- Так что же, - голос из рюкзака зазвучал надеждой, - осталось вернуть меня на место, и будем жить дальше?

- Разумеется. Только вот наше тело проголодалось.

Человек с рюкзаком завернул в столовую. Когда он покончил с обедом, рюкзаку было предложено сначала зайти в гости и закрепить знакомство с рыжей красавицей, а уж затем...

- Прошу тебя, - взмолился рюкзак, - никаких красавиц и никаких "затем"! Во-первых, представь ощущения человека, к которому ввалится гость без разума...

- С разумом в рюкзаке, - поправил загорелый.

- Это одно и то же. Тело, начиненное только эмоциями, может быть привлекательно только односторонне...

- Гармонии возжаждал? Похвально. Но ты сказал: "Во-первых"...

- А во-вторых, пора бы и меня пощадить. Две недели такой бесприютности...

- Вдвойне похвально, - оценил загорелый. - Все больше уверяюсь, что до тебя многое дошло. Даже начинаю верить, что теперь мы с тобой поладим.

- И день сегодня рабочий, - напомнил рюкзак. - Институт открыт...

- Хорошо! - Загорелый решительно встал. - Идем в институт. Совместимся, сходим в парную... А в гости двинем вечерком, да?

В рюкзаке - радостный всхлип.

И вот они в институте. То есть не они, а он, загорелый и обветренный в горах Знаток прекрасного и Светило точных наук. В его опечатанной лаборатории осталась настроенная аппаратура, с помощью которой он собственную душу отделил от тела. Но теперь душа на месте, а в рюкзаке, небрежно заброшенном за плечо, томится и перевоспитывается разум холодная, ненасытная субстанция, лишенная сострадания, озабоченная когда-то лишь поиском истины. Похоже, однако, что, уступив душе свое место, помыкавшись без тела, разумная составляющая Знатока серьезно изменилась к лучшему, проще говоря - подобрела.

Загорелый и обветренный, ни к кому в институте не заглядывая, достал из кармана ключ и заперся в своей лаборатории. Там он немедленно развязал рюкзак и опустился в кресло. Освобожденный Призрак расположился в кресле напротив. Он был небрит и нечесан, худ лицом, глаза блестели.

- Ты больше похож на духовную составляющую, усмехнулся бритый, мытый, загорелый и обветренный.

- Зато тебе жаловаться не на что, - Призрак вздохнул. - Ты всего достиг.