Читаем Всемирная история. Османская империя полностью

Первый корпус аджеми оджагы, то есть «необученных», был создан в Галлиполи в конце жизни Орхана I и состоял из военнопленных и специально приобретенных для этого рабов. Наскоро вымуштровав, их бросали в бой или отправляли на тяжелые физические работы вроде строительства дорог и мостов либо организации конных переправ через Дарданеллы. Неудивительно, что, даже несмотря на небольшое жалованье, лояльность первых аджеми была низкой, а процент дезертирства – стабильно высоким. Со временем практику покупки для нужд армии рабов признали неэффективной и неоправданно затратной, и основным источником пополнения рядов янычар стал закон «девширме».

Печально известный закон Мурада II, называемый жителями Балкан «кровная дань», представлял собой налог на немусульманское население империи, по которому раз в три-пять лет из христианских[6] (преимущественно) семей принудительно забирали мальчиков – по одному на каждые сорок дворов – возрастом от восьми до шестнадцати лет для несения службы в корпусе янычар или в султанском дворце. Предпочтение отдавалось юношам лет четырнадцати, высоким, крепким и хорошо сложенным. Процесс отбора строго регламентировался правилами, за исполнением которых следили представители местных светских и религиозных властей. На султанскую службу не брали женатых, сирот, единственных сыновей в семье, детей пастухов и местных чиновников, больных, а также тех, кто владел ремеслом, знал турецкий язык или бывал прежде в Константинополе. Последние два ограничения свидетельствуют о стремлении султана создать собственную, преданную только ему армию – в противовес власти старой тюркской аристократии и популярных полевых командиров газиев[7]. С этой же целью при отборе в султанскую гвардию не отдавалось предпочтение никакому народу или региону империи: «Так все народности стремятся превзойти друг друга. Армия же, состоящая из земляков, представляет опасность. У ее солдат нет рвения, они склонны к бунту»[8]. Благодаря такому подходу в константинопольских казармах можно было видеть живущих бок о бок албанцев, греков, босняков, сербов, грузин и даже армян – и все они находились в равном положении.

Отобранных для службы подростков облачали в красные накидки и островерхие колпаки, стоимость которых оплачивали жители их родного селения (так называемая «плата за халат») и большими группами по сто-двести человек отправляли в столицу. Всю дорогу юношей сопровождали отвечавшие за соблюдение девширме имперские чиновники и вооруженная охрана. Конвою приходилось постоянно быть настороже: всегда оставалась вероятность того, что местные жители попытаются отбить детей, да и сами мальчики норовили сбежать при первой возможности. Вот как в своих «Записках янычара» описывает этот путь взятый по девширме Константин Михайлович из Островицы: «…и гнали нас турки, которым мы были поручены. А когда нас вели, мы всегда были начеку: где бы мы ни были, в больших лесах или горах, мы постоянно думали, как перебьем турок, а сами убежим, но мы были тогда так юны, что не сделали этого. Только я с еще двадцатью ночью убежал… и за нами гнались по всей этой земле и, догнав, связали и мучили, волоча за конями; странно, как у нас остались целы души. Потом, когда нас привели, за нас поклялись другие, и среди них – два моих брата, что мы больше этого делать не будем, и так нас спокойно повели за море».

После прибытия в столицу подросткам давали два или три дня отдыха. Затем их осматривали командир янычар и придворный лекарь. Привлекательных юношей спокойного нрава отправляли во дворец, самых способных отсылали на обучение в Эндерун[9]. Остальных ждала служба в армии. Но сначала детей на несколько лет отправляли жить в семьи турецких землевладельцев, где они учили государственный язык, постигали основы османских обычаев и религии, приобретали навыки владения разными видами оружия. При этом для предотвращения побега мальчиков девширме тщательно перетасовывали: детей родом из европейской части империи отправляли на воспитание в Анатолию и наоборот. Будущих янычар никогда не отдавали в семьи мастеровых или людей духовного звания – считалось, что излишняя образованность или владение ремеслом помешает юношам стать настоящими воинами.

По достижении нужного возраста юношей направляли в логистические или артиллерийские части. Самых способных зачисляли в корпус аджеми, где они получали жалованье в размере один акче в день и возможность стать янычаром. В течение следующих пяти или шести лет аджеми, помимо обучения воинскому искусству, трудились на государственных мануфактурах и таможне, занимались строительством, заготовкой дров, уходом за лошадьми и приготовлением пищи для офицерского состава. Питаться аджеми должны были самостоятельно, продукты оплачивали из своего жалованья. Одежду – верхнее платье, халат и желтый серпуш, конический головной убор – аджеми тоже покупали сами, средства на это им выделялись из казны. Из оружия юношам полагался лишь небольшой кинжал, который они носили на поясе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (КСД)

Похожие книги

Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное