Всемирная история сексуальности

В целом уголовная система Веймарской республики ограничивалась судебными разбирательствами против врачей и, прежде всего, против акушерок, которые откармливались на страхах и трудностях беременных женщин. При Гитлере принуждение к рождению стало государственным лозунгом. Старые приговоры к каторжным работам были вновь введены и безжалостно исполнены. Женщины также были самым суровым образом наказаны и публично запрещены за то, что они не представили своего фюрера с солдатами.

* * *

Лишь совсем недавно в некоторых странах были предприняты попытки найти более гуманное и разумное решение этой проблемы. Конечно, не случайно, что лидерство взяли на себя малые государства, у которых нет амбиций заниматься силовой политикой. Нейтральная Швейцария ввела новшество, за которое врачи в других странах тщетно боролись на протяжении десятилетий: так называемое медицинское «показание». Аборт разрешается, если продолжение беременности угрожает жизни женщины или серьезно влияет на ее здоровье. Однако прежде чем санкционировать его, врач, ответственный за этот случай, должен получить дальнейшее одобрение официального специалиста — консультанта. В Австрии, где закон по-прежнему грозит женщине, разрушающей жизнь в утробе матери, тюремным заключением на срок до пяти лет, эта система применяется на практике.

Швеция допускает весомые социальные причины, тот же медицинский тест, а также евгенический тест, если есть серьезная опасность наследственной порчи. Финляндия разрешает прерывание беременности на тех же основаниях. Таким образом, законы северных государств об абортах напоминают российское законодательство 1936 года. Однако большинство западных стран до сих пор считают прерывание беременности, по какой бы то ни было причине или при каких бы то ни было обстоятельствах, преступлением, несмотря на то, что сотни и тысячи женщин совершают его ежедневно. Так по-разному смотрят даже народы, принадлежащие к одному и тому же культурному миру, на один из кардинальных вопросов половой жизни.

Контроль над рождаемостью

Естественно, те люди, которые по каким-либо причинам — индивидуалистическим, медицинским, социальным или экономическим — выступали за ограничение рождаемости, всегда считали контрацептивные методы желательным способом достижения этой цели. В Соединенных Штатах медсестра по имени Маргарет Сэнгер дала новый импульс Неомальтузианскому движению в 1914 году, изобретя инфекционный лозунг «контроль над рождаемостью». Она сама была членом семьи с большим количеством детей, она знала бедность и болезни в своем доме, и она рано потеряла свою мать. Но даже если это и были причины, побудившие ее, ещё молодую женщину, взяться за дубинки для добровольного материнства», в ее пропаганде социальная точка зрения вскоре была затмена индивидуалистической. Женатые люди, и в особенности женщины, должны сами решать, хотят ли они иметь детей. Контроль над рождаемостью был делом не государства, а частного лица. Женщинам необходимо помогать осуществлять этот контроль. В частности, по ее мнению, необходимо эффективно консультировать и помогать бедным женщинам, желающим избежать семьи.

Поскольку г-жа Сэнгер вела свою вербовочную кампанию по суфражистской моде, путем энергичных демонстраций, включая уличные шествия, ее несколько раз арестовывали, но никогда не приговаривали, и основанная ею организация, Лига контроля над рождаемостью, приобрела широкое членство. Почти в каждом крупном городе Северной Америки были созданы «консультационные центры» (их число постепенно возросло до шестисот), в которых женщины могли получить советы как о том, как получить благословения материнства, так и о том, как их предотвратить. В Англии было создано 200 таких клиник планирования семьи. Англосаксонская система общественных консультативных центров также укоренилась в Скандинавских странах. Государство облегчило их работу. Химики были обязаны закупать и продавать контрацептивы, а студенты-медики должны были научиться обращаться с ними.

В других европейских странах продажа противозачаточных средств и даже инструктаж по этому вопросу сталкивались со многими трудностями. Самое суровое законодательство было принято во Франции в 1920 году, когда снижение рождаемости после потерь, понесенных в Первой мировой войне, считалось особенно угрожающим. Попытки добиться отмены этого закона и добиться введения контроля над рождаемостью во всех формах во Франции в последнее время вновь встретили очень сильную оппозицию не только со стороны клерикальных и консервативных кругов, но и со стороны коммунистов, представитель которых Морис Торез и его жена Жаннет Вермирш очень резко высказались против «анархистских методов неомальтузианства».