Читаем Всемирная история. Том 12 Начало колониальных империй полностью

В оптике обосновал (независимо от Снеллиуса) закон постоянного отношения синусов при преломлении света. Он развил материалистическую теорию радугами разгадал причину ее возникновения. Новаторской была разработанная Декартом космогония, в основе которой лежала идея естественного развития Солнечной системы, обусловленного свойствами материи и движением ее разнородных частиц.

Основной формой движения космической материи Декарт считал вихревое движение ее частиц.

Космогония и физика Декарта завершаются дуалистическим учением о человеке, по Декарту, человек есть реальная связь бездушного и безжизненного телесного механизма с мыслящей душой. Взаимодействие между телом и душой совершается, по предположению Декарта, посредством особого органа — шишковидной железы. По Декарту, тело человека (так же, как и тело животных) есть не что иное, как сложный механизм, созданный из материальных элементов и способный, в силу механического воздействия на него окружающих предметов, совершать сложные движения.

Не ограничиваясь усвоением передовых физиологических теорий своего времени (теория кровообращения Гарвея), Декарт вел самостоятельные исследования в области физиологии, в результате которых установил схему двигательных реакций, представляющих одно из первых научных описаний рефлекторного акта. Декарт предложил также материалистическое объяснение явлений памяти и смерти.

Материалистическая физиология Декарта выступала в противоречивом сочетании с учением о немате-риальности человеческой души. По Декарту, сам Бог соединил душу с телом, отличив тем самым человека от животных. Наличие сознания у животных Декарт отрицал. Будучи автоматами, лишенными души, животные не могут, по Декарту думать. В психологии Декарт, в отличие от своих предшественников, стремился объяснять движения и волнения души не как моралист, а как физик. К автоматическим движениям тела, общим для всех живых существ, у человека присоединяется сознательная жизнь души. Из всех психических функций Декарт на первое место выдвигал волю. Главное действие аффектов, или страстей, состоит по Декарту, в том, что они располагают душу к желанию тех вещей, к каким подготовлено тело.

В кругу вопросов философии, которые разрабатывал Декарт, первостепенное значение имели вопросы о задаче и о методе познания. Вместе с Фрэнсисом Бэконом Декарт видел конечную задачу знания в господстве человека над силами природы, в открытии и изобретении технических средств, в познании причин и действий, в усовершенствовании самой природы человека.

Декарт искал безусловно достоверный исходный тезис для всего знания и метод, посредством которого возможно, опираясь на этот тезис, построить столь же достоверно здание всей науки. Ни одного тезиса, ни этого метода он не нашел в схоластике. Поэтому исходный пункт философских рассуждений Декарта — сомнение в истинности общепризнанного знания, охватывающее все виды знания.

Для доказательства реального существования мира, считал Декарт, необходимо предварительно доказать существование Бога.

Если Бог существует, то этим, по Декарту, исключается возможность того, чтобы он нас обманывал. Поэтому существование объективного мира также достоверно. Заблуждение же возникает в силу способности моего свободного решения или воли. Это решение воли выражается в акте сужденйя. Что касаётся истины, то ее возможность обусловлена, по Декарту, существованием врожденных идей.

В учении о познании Декарт был родоначальником рационализма, который сложился в результате наблюдений над логическим характером математического знания. Его истины он считал совершенно достоверными, обладающими всеобщностью и необходимостью, вытекающей из природы самого интеллекта.

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. Америка др начала европейской колонизации

Первоначальное заселение Америки — 5.

1. СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА

Племена Арктического побережья — 7. Индейцы Северо-Западного побережья — 9. Индейцы восточной части Северной Америки — 11. Лесные охотничьи племена Канады — 13. Индейцы прерий — 15. Калифорнийские индейцы — 17. Индейцы северо-запада Северной Америки — 18.

2. ЮЖНАЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА, МЕКСИКА Огнеземельцы — 19. Индейцы пампы — 20. Индейцы Восточной Бразилии — 21. Индейцы тропических лесов бассейна Амазонки и Ориноко — 22. Древние народы Мексики и Центральной Америки — 23. Майя — 26. Тольтеки Теотиуакана — 36. Сапотеки — 39. Другие народы Мексики — 40. Адшки — 42. Хозяйство ацтеков — 44. Общественный строй ацтеков — 46. Религия ацтеков и их культура — 47. Древние народы области Анд — 51. Чибча, или муиска — 52. Религия — 56. Муиска накануне испанского завоевания — 57. Кечуа и другие народы государства инков — 58. Образование государства инков — 59. Хозяйство инков — 60. Общественный строй инков — 66. Религия и культура инков — 68. Конец государства инков. Португальские завоевания — 73.

Глава 2. Народы континентальной Африки

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

История / Образование и наука / Военная история
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное