Всемирная история. Том 14 Период английского завоевания Индии

Политика, направленная на установление союза с китайским господствующим классом и на раскол антимань-чжурских сил, декларировалась с первых дней вступления маньчжуров на территорию Китая. Как только восьмизнаменная армия вошла в Пекин, регент Доргунь поручил Военному приказу выпустить манифест об отношении цинской власти к чиновникам всех рангов бывшей Минской империи. В манифесте говорилось: «Все окружные, уездные чиновники подчинившихся провинций, перешедшие на нашу сторону, получат повышение в чине, военный и гражданский люд не будет переселен... Все перешедшие на нашу сторону минские князья не лишаются титулов; все столичные чиновники, а также бежавшие от разбойников и скрывающиеся должны каждый доложить о себе, и они будут зачислены на службу; воинам, желающим вернуться к сельскохозяйственному труду, разрешается сделать это».

Маньчжурские завоеватели с момента своего вторжения в Китай всячески старались представить себя в качестве избавителей китайского государства от бедствий и разорений, принесенных якобы крестьянской войной, и доказать «законность» своих прав на минский престол, т. е. на верховную политическую власть во всем Китае. Во всех указах и обращениях императоров правящей маньчжурской династии к китайскому народу делалось ударение на том, что восьмизнаменная армия вошла в Китай лишь для усмирения «разбойников», отнюдь не намереваясь захватить политическую власть в Китае.

Наряду с такого рода заявлениям маньчжурские правители начали проводить конк]хггные мецхшриятия по государственному устройству провозглашенной ими империи Дай Цин — Великих Цинов. Г1]хщесс приспособления госуда^твенной машины, унаследованной от Минской империи, продолжался довольно длительное время и в основном был завершен лишь в конце XVII в. — начале XIII в. Источник говорит об этом следующее: «В первый год Шуньчжи (1642 г.) с утверждением династии в столице во все приказы, ведомства , областные управления , присутственные места и находящиеся под их контролем ямыни назначили чиновников и распределили обязанности. Была соблюдена связность строения и формы. С течением времени, взвесив задачи и сообразуясь с потерями и пользой, создали подробную систему».

Ко времени вторжения в Китай у маньчжуров помимо военной организации восьми знамен существовал аппарат административной власти, состоявший из трех палат (сань юань), шести приказов (лю бу), Палаты внешних сношений (Лифаньюань) и Палаты цензоров. Структура этого аппарата в общих чертах повторяла структуру центрального государственного аппарата Минской империи, что, безусловно, облегчило маньчжурам приспособление государственного устройства китайской империи для своих целей. Первые шаги маньчжурских завоевателей в этой области заключались в установлении контроля над центральными государственными учреждениями свергнутого минского режима, к которым относились Государственная канцелярия, шесть приказов, Палата цензоров и суд.

В манифесте Военного приказа, выпущенном сразу же после захвата маньчжурской армией Пекина, содержалось распоряжение: «Всем чиновникам Государственной канцелярии, приказов и ведомств, служившим при Минах, решать дела вместе с маньчжурскими чиновниками». Это распоряжение положило начало проводившейся и впоследствии системе параллельного назначения маньчжуров и китайцев на высшие должности во всех центральных государственных учреждениях империи. Эта система отнюдь не приводила к действительному разделу политической власти между маньчжурскими и китайскими феодалами.

Основанная на военной силе, реальная политическая власть Цинской империи прочно находилась в руках представителей правившей маньчжурской династии и маньчжурских феодалов. Высшим государственным учреждением, куда вначале имели доступ китайские феодалы, была Государственная канцелярия. Во главе ее стояли четыре канцлера (дасюэши)

«из особо назначенных помогать в управлении, служить примером в делах», два из них были маньчжурами и два китайцами. Одновременно они являлись Главами приказов. Число ИХ Улица китайского города,

заместителей колебалось от гравюра, конец xvm в.

одного до двух, и на каждое место назначались также поровну маньчжуры и китайцы. Однако функции Государственной канцелярии не выходили за рамки чисто исполнительских. Все наиболее важные военные и политические дела обсуждались императором с членами Совета князей и сановников, называвшегося так-же

Государственным советом. Совет состоял исключительно из представителей маньчжурской знати, китайские феодалы в него не допускались.