Всемирная история. Том 15 Эпоха Просвещения

Случалось, что целый большой корабль в Севилье грузился «для Индии, притом, что офицеры о сем даже не были осведомлены»! И вскоре на официально отправлявшиеся в Индию флоты нелегально и без затруднений грузили свои товары голландцы, французы, англичане, итальянцы разного происхождения, особенно генуэзцы.

В 1704 году «севильское Консуладо признавалось, что испанцы имели отношение лишь к одной шестой части груза флотов и галеонов», тогда как в принципе участвовать в :>том разрешено было им одним. На другой стороне океана, в «кастильских Индиях», контрабанда была такой же неутомимой. Около 1692 года один испанский путешественник указывал, что «королевская казна, каковая отправляется из Лимы, стоит по меньшей мере 24 миллиона монет, но, прежде чем она дойдет из Лимы в Панаму, в Портобельо, в Гавану... коррехидоры (городские судьи-администраторы), приказчики, таможенники и прочие люди с добрым аппетитом отгрызают от нее каждый свою долю...»

И сами-то галеоны, суда одноврменно военные и торговые, предоставляли возможность для постоянной внутренней контрабанды. Что же касается внешней контрабанды, то она возросла в XVII и XVIII веках. Рядом с существовавшими колониальными системами были созданы проворные и действенные контрсистемы. К ним относились, например, плавания кораблей из Сен-Мало к берегам Южных морей, начавшиеся, вне сомнения, до войны за испанское наследство и продолжавшиеся после ее завершения в 1713 году.

В принципе испанский флот якобы прогнал их в 1718 году, но они возвратились в 1720 и 1722 годах. Сюда же относились и плавания из неиспанских портов Америки, к слишком протяженным и никогда не охранявшимся берегам континента. Этой торговлей, называвшейся «на длину копья», голландцы занимались, отправляясь в Синт-Эстатиус из Кюрасао (который им принадлежал с 1632 года), англичане — с Ямайки, а французы -- с Сан-Доминго и с других, находившихся в их владении, Антильских островов.

И как раз против этой торговли были направлены действия группы отчаянных шотландцев, которые в 1699 году насильственно и не без шума обосновались па краю Дарьенского перешейка в надежде, устроившись «на самом побережье материка», выбить почву из-под ног англичан и голландцев, позиции которых были более удаленными.

Североамериканские мореплаватели не отставали. К 80-м годам XVIII века их китобои, под предлогом стоянки на рейде у берегов Перу, беспардонно доставляли туда контрабандные товары, которые местные коммерсанты, как и полагается, принимали благосклонно, ибо покупали они их по дешевке, а перепродавали по цене «официальной», которая не снизилась.

Но крупномасштабной контрабандой была долгое время, вне сомнения, та, что отклоняла в сторону португальской Америки, Бразилии, серебро испанских рудников в Ио-тоси. Главным путем туда была, начиная с 1580 года, Рио-де-ла-Плата.

После разделения корон в 1640 году португальцы проявят упорство и долго будут удерживать идеальный пост с небольшим анклавом — Колония-дель-Сакраменто в нынешнем

Уругвае. Испанцам пришлось ее осадить и брать штурмом и 1762 году. Но вполне очевидно, что контрабанда не смогла бы процветать без пособничества местных купцов и продажных властей, осуществляющих надзор за делами. Если она и развелась в чрезмерных масштабах, то, как писал Аккариас де Серионн, «потому что громадная выгода сей коммерции позволяет ей выдерживать одновременно и большой риск и издержки на подкуп».

Так что, говоря о должностях губернаторов в Америке, продававшихся в 1685 году, некий анонимный автор заявляет без обиняков, «что всегда бывает молчаливое послабление для ввоза иностранных товаров».

И действительно, разве не появляется уже в 1629 — 1630 гг. в Лиме весьма почтенный аудитор, назначенный па пост судьи по делам контрабанды, и устроивший у себя дома склад запрещенных товаров? Судья был взят с поличным и, тем не менее, продолжал свою жизнь весьма уважаемого аудитора.

Впрочем, если послушать заступников контрабанды, то она будто бы работала лишь на благо общества.

«Испанцы Америки, — объяснял один француз в 1699 году, — коим галеоны не доставляют и половины необходимых товаров, были весьма рады, что иностранцы (главным образом, французы) им их привозят».

Всеми способами они облегчали незаконную торговлю в такой мере, что «больше двухсот кораблей на глазах у всей Европы и испанцев занимаются торговлей, каковая запрещена под страхом самых суровых наказаний».

Французский отчет, относящийся к 1707 году, отмечает даже, что «грузы французских кораблей «Триомфан», «Гаспар» и «Дюк де л а Форс» были до их отплытия запроданы негоциантам Веракруса»! Правда, тогда существовало сотрудничество между Францией Людовика XIV и не слишком уверенной в своем будущем Испанией Филиппа V.

Контрабанда, присутствовавшая везде, имела, однако, в разные периоды разное значение. Из правдоподобных подсчетов создается впечатление, что по объему она с 1619 года, а может, и раньше, превосходила нормальную официальную торговлю Испанской империи.