Всемирная история. Том 3. Новая история

Необходимость придать этой пестрой смеси требуемое единство, без которого немыслим государственный строй, давала правителю немалую силу, если только он умел не задевать вышеуказанного партикуляризма. Карл был мастер на такие дела: он чувствовал самого себя нидерландцем и эти части его обширных владений были единственными, в которых он пользовался действительной популярностью. Вместе с тем эти земли приносили ему большие доходы, и он умел это ценить. Они давали ему вчетверо больше, нежели Перу и Мексика.

Но теперь царствовал уже его преемник. Филиппу с самого начала был не по сердцу этот предприимчивый народ, и он поспешил покинуть Нидерланды при первой возможности, оставив здесь правительницей свою сводную сестру Маргариту, вдовствующую герцогиню Пармскую, находившуюся в полной от него зависимости. Маргарита была женщиной весьма недюжинного ума, ревностной католичкой, однако склонной, как все слабодушные люди, к уверткам или даже прямому обману. Филипп оставил при ней в качестве первого советника сына великого министра, Николая Перренот де Гранвелла, о котором уже упоминалось выше как о канцлере Карла V.

Маргарита, герцогиня Пармская. наместница нидерландская. Гравюра работы К. фон Зихема

Антон Гранвелла быстро возвысился на духовном поприще; едва достигнув сорокалетнего возраста (1561 г.), был уже кардиналом. Это был человек чрезвычайно даровитый, изъяснявшийся на семи языках, достаточно проницательный для того, чтобы оценить ошибочность известной политики, но в то же время готовый в полной мере быть ее орудием. Члены его совета были люди тоже далеко не знатного происхождения и столь же готовые на все, как и он.

Высшее дворянство было крайне недовольно учреждением такого управления. Преданно послужив Карлу V, когда можно было приобретать на этой службе лишь много чести, но мало золота, принося даже тяжелые жертвы, это дворянство видело теперь, что новый король, поручая власть своим выскочкам, хочет оттеснить местную знать.

Среди этой аристократии выделялись особенно два лица: Ламораль, граф Эгмонт, принц Гаврский и принц Оранский Вильгельм, из дома Нассау. Эгмонт был красивый, отважный рыцарь, оказавший большие услуги королю в битвах при Гравелинге и Сен-Кантене. Он имел многочисленную семью от своего брака с одной баварской принцессой. Никудышный придворный, беззаветно доверяя чистоте своих намерений, народной любви и своей солдатской верности королю, он не знал, что мадридский деспот сделал уже на списке служащих у него родовитых людей против его имени такую пометку: «неблагонадежен в религии» nutat in religione.

Ламораль, граф Эгмонт. Гравюра работы А. Вальяна

Принц Оранский был более примечательной личностью. Выросший при дворе императора Карла, рано определенный им на дипломатическую службу, он почерпнул в этой превосходной школе все, чему можно было в ней научиться, хорошее и плохое, даже сам царственный наставник возлагал на него большие надежды. Во время своего отречения в Брюсселе, больной император опирался на плечо этого 22-летнего юноши (Вильгельм род. в 1533 г.). О его религиозных убеждениях трудно сказать что-нибудь определенное: его родители приняли новое учение, сам он был воспитан в католической вере, но его религиозные убеждения, как и у его тестя, Морица Саксонского, были вполне подчинены политическим взглядам. Натянутость его отношений к королю была уже не новостью. Филипп ненавидел его со всей той недоверчивой злобой, которую ограниченный ум питает ко всякому занимавшему относительно независимое положение, благодаря своим огромным владениям в Германии, Голландии, Брабанте и Франции. Принц получил прозвище «Молчаливого». Действительно, он обладал умением молчать, хотя и бывал разговорчив в обществе. Но и тут итальянцы и испанцы, старавшиеся выведать его мысли, нередко обманывались в своих надеждах – он всегда умел хранить свои тайны от постороннего нескромного взгляда.

Вильгельм Оранский Гравюра работы В. Дельфа с картины А. Ван де Вечна

Религиозные эдикты