Всемирная история. Том 3 Век железа

Справедливость у него выступает как норма общественной жизни полиса. Исходным вопросом спора для поэта и философа является соотношения грубой телесной силы и «благой мудрости». В интересах развития полисной жизни Ксенофан выдвигает приоритет мудрости. Здесь он обращается к истории спортивных выступлений, где атлеты пользуются почестями граждан, на взгляд патриота полиса Ксенофана явно чрезмерными. Это не влияет на укрепление «устоев полиса». В противовес этой кратковременной победе атлетов Ксенофан предпочитает идеалы полезной мудрости, что имеет значение не только как личные достижения, но и общественную ценность для полиса. Ксенофан идеализирует полис, формирует шкалу ценностей для граждан полиса, устанавливая «номос» — закон, обязательный для всех, и нормы произвольного установления. «Благочестивые мужи», к которым обращается Ксенофан, должны способствовать выработке новых полисных идеалов справедливости. Именно они выступают как представители «полезной мудрости». Описанный Ксенофаном пир также являет собой часть этнической концепции философа, когда в основу существования полиса положена система общего морального права — «арете», отступления от которой недопустимы. «Арете» приобретается самим человеком и служит залогом сохранения порядка в полисе. Традиция зафиксировала требования к полисному образованию. Здесь Ксенофана отличает глубокое переосмысление соотношения индивидуального знания с божественным, и он отдает предпочтение опытному знанию, добытому человеком благодаря органам чувств. Новым в системе взглядов рапсода Ксенофана была самоценность знания, убеждения в противовес вере. Просветительство, стремление к «полезной мудрости» являются основой философского рационализма Ксенофана.

Антропологическая проблематика интересовала представителей пифагорейской школы.

Необходимо сказать, что пифагоризму предшествовали взгляды орфиков, связанные с культом Диониса. Легендарные сказания о Дионисе — Загрее традиция связывает с полумифическим поэтом Орфеем Фракийским (Загрей был рожден и затем растерзан титанами). По мнению большинства ученых, орфическая литература давала обоснование новым элементам в культе и ритуалах Дионисия. Мифологический пласт представлений о растерзании Загрея ближе всего стоит к этике, новым нормам древнегреческого общества. За «дионисийским» и «аполлоновским» началами в феномене древнегреческой культуры стоят мифологические трансформации, приводящие к новому восприятию мира, мироощущению человеческой личности. Дионис через образ Орфея привел к раскрытию новых качеств мифа, подвигал человека своего времени к осмыслению личности в масштабе космоса, который открывал смысл мифа. Орфей становится Дионисом, постепенно приобретая аполлоновское восприятие мира. Орфики уделяли музыке определенные значимые позиции в жизни человека; изменяется представление о загробной жизни, в противоположность идее слияния с богом здесь идет поиск божественного начала в самом человеке. В соответствии с этими воззрениями переосмыслены принципы элевсинских мистерий, весенние Анфестерии трансформировались из народной религии в мистическую доктрину. То, что у орфиков было догадками и поисками, оформилось в стройную систему религиозно-философского направления, проторенного Пифагором и его школой. Их таинства соперничали с мистериями предшествующей эпохи, отличались, как и деятельность орфиков, поисками «правильного образа» жизни. Нарочитая программа включала даже режим дня всех, кто являлся членом пифагорейского союза и следовал заповедям общества. Утро было временем успокоения души игрой на лире. Это дополнялось прогулками у моря, в священной роще. Обязательно в программе присутствовали физические упражнения. На завтрак подавали, среди прочего, сотовый мед и хлеб. Потом полагалось заниматься государственными делами. В обед в рацион принято было включать сырые овощи, просяной или ячменный хлеб. Исключались любые излишества. Затем следовали хозяйственные дела. Уделено было место и для прогулок, священных песнопений, интеллектуальных разговоров. Обязательным пунктом в этом строгом ритме дня было подведение итогов, продумывание деталей поведения. Этот строгий распорядок был нравственной установкой на подавление чувственных намерений, воспитание умеренности во всех проявлениях человеческой натуры. Рацион питания был символикой религиозно-космических усилий человека для продолжения себя как вида (табу на потребление мяса). От орфиков, видимо, выводится традиция почитания музыки пифагорейцами. Из общего стремления к гармонизации существования вытекала психотерапевтическая роль музыкальной культуры, воспитывавшая эмоции. С этой стороной практической деятельности пифагорейцы связывали совершенствование души. Таким образом пифагорейцы устанавливают свою оригинальную концепцию души как «управляющего начала тела», с учетом приоритета разума.