Читаем Всемирная история. Том 5 Становление государств Азии полностью

Конфуций учил, что лучше умереть, чем отказаться почитать родителей. Это положение было воспринято в Японии как нельзя лучше. Кроме того, идеи конфуцианства были изложены в Японии в особых трактатах, которые усиленно внедрялись в умы людей. Государство заботилось о распространении идей сяо среди подданных. Это объяснялось тем, что сам принцип включал в свою орбиту не только взаимоотношения между отцом и сыном, но и обществом в целом: отношения между императором и министрами, между местными властями и населением. Сыновняя почтительность (безоговорочное подчинение отцу) распространялась на всю государственную иерархию, означая подчинение существующему порядку.

Следует указать, что если буддизм можно считать индивидуально-психологической системой регуляции поведения, то конфуцианство — морально-этической, на основе которой строится поведение людей в обществе. Кроме того, господствовавшие в Японии синто и буддизм оказывались значительными препонами на пути идей Конфуция. Поэтому в древности конфуцианство не завладело широкими кругами населения. Вообще, конфуцианские памятники были переведены на японский язык только в позднем средневековье, после чего это учение обрело массовость.

ПИСЬМЕННОСТЬ В ДРЕВНЕЙ ЯПОНИИ


Хотя японский язык построен на той же иероглифической основе, что и китайский, общность двух языков ограничивается письменностью. Сам же японский язык, его грамматика и лексика относятся к языкам не аналитического, как китайский, а агглютинативного строя. Да и генетически они различны. Японцы не имели исконной японской письменности и свои древние хроники записывали китайским письмом. Китайские иероглифы не были приспособлены к фонетическому строю японского языка, что внесло большие трудности не только в систему письма и чтения, но и в понимание японского текста. Китайские иероглифы в японском тексте читались на японский лад и нередко обозначали совсем иные реалии, чем в китайском тексте. Это побудило японцев обратиться к слоговой азбуке, две фонетические разновидности которой — хирагана и катакана — объединяются под общим названием кана. С помощью кана японцы начали записывать слова, для которых не находилось китайских смысловых иероглифов. Кроме того, кана оказалась удобной для обозначения служебных глаголов и грамматических частиц. Создалось уникальное сочетание двух систем письма — иероглифической и фонетической.

ПЕРВОИСТОЧНИКИ


Древние японские пословицы представляют собой зеркало тогдашнего состояния общества. В них отражена психология этнической общности людей. Пословицы говорят омировоззрении японцев, национальном характере, который уже сформировался к описываемому периоду, о чувствах, чаяниях этой древней нации.

1.Где люди горюют, горюй и ты.

2.Радуйся и ты, если радуются другие.

3.В дом, где смеются, приходит счастье.

4.Не бойся немного согнуться, прямее выпрямишься.

5.Пришла беда — полагайся на себя.

6.Друзья по несчастью друг друга жалеют.

7.И Конфуцию не всегда везло.

8.Нет света без тени.

9.И добро и зло — в твоем сердце.

10.Злу не победить добра.

11.Бог живет в честном сердце.

12.Выносливость лошади познается в пути, нрав человека — с течением времени.

13.Где права сила, там бессильно право.

14.Таланты не наследуют.

15.И мудрец из тысячи раз один раз да ошибается.

16.Слугу, как и сокола, надо кормить.

17.Любит чай замутить.

18.Кто родился под грохот грома, тот не боится молний.

19.Женщина захочет — сквозь скалу пройдет.

20.Бессердечные дети отчий дом хают.

21.Какая душа в три года, такая она и в сто.

22.Об обычаях не спорят.

23.Кто чувствует стыд, тот чувствует и долг.

24.Кротость часто силу ломает.

25.С тем, кто молчит, держи ухо востро.

26.Кто плавать может, тот и утонуть может.

27.За излишней скромностью скрывается гордость.

28.Прямой человек, что прямой бамбук, встречается редко.

29.Свою лысину три года не замечают.

30.Из пороков самый большой — распутство, из добродетелей самая высокая — сыновний долг.

31.Сострадание — начало человеколюбия.

32.Гнев твой — враг твой.

33.Лошадь узнают в езде, человека — в общении.

34.И камень может проговориться.

35.Металл проверяется на огне, человек — на вине.

36.У кого веселый нрав, тот и сквозь железо пройдет.

37.Кто любит людей — тот долго жйвет.

38.За деньги ручайся, за человека — никогда.

39.Рождают тело, но не характер.

40.Кто пьет, тот не знает о вреде вина; кто не пьет, тот не знает о его пользе.

41.Где нет чувства долга и людского глаза, там все возможно.

42.У человека внешность обманчива.

43.Тигр бережет свою шкуру, человек — имя.

44.Прощай другим, но не прощай себе.

45.Чрезмерное послушание — еще не преданность.

46.Искренность — драгоценное качество человека.

47.Верный вассал двум сюзеренам не служит.

48.Если уж укрываться, то под большим деревом.

49.Писатель писателя не признает.

50.Хочешь узнать себя — спроси других.

51.Не будешь гнуться — не выпрямишься.

52.Нужен был — тигром сделали, нужда прошла — в мышь превратили.

53.Эгоист всегда недоволен.

54.Ущипни себя и узнаешь — больно ли другому.

55.Тщеславию, как и сыпи, любой подвержен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в 24 томах (АСТ)

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука